"Ник Хорнби. Футбольная горячка " - читать интересную книгу автора

изысканнейше экзотическое место.
Но я приходил на футбол не за этим. "Арсенал" и его округа казались
мне намного экзотичнее, чем все, что я когда-либо видел на Кингз-роуд,
полной блеска старомодных зануд. Футбол привлек меня своей непохожестью.
Улочки террасами вокруг "Хайбери", Финсбери-парк, ожесточенные, но
законопослушные продавцы подержанных машин... - разве это не экзотика?
Лондон, которого не знал ученик классической школы из долины Темзы, сколько
бы раз ни отправлялся в "синераму" в казино. Мы хотели разного - отец и я,
и чем сильнее он стремился к тому, что олицетворял собой Челси, впервые в
жизни получая возможность удовлетворять желания, меня все больше и больше
тянуло в другую сторону.

Айлингтонский мальчик


"Рединг" против "Арсенала" 05.02.72

Англичанин или англичанка из среднего класса с белого юга страны -
существа без каких-либо корней. Они с таким же успехом могли бы
принадлежать любому сообществу мира. У ланкаширцев, йоркширцев, шотландцев,
ирландцев, черных, богатых, бедных и даже у американцев и австралийцев
всегда найдется нечто, с чем заявиться в паб или в бар, о чем всплакнуть, о
чем попеть, во что можно вцепиться и держать, если очень захочется, а у нас
нет ничего, по крайней мере ничего такого, что мы пожелали бы. Это и
порождает насмешки над принадлежностью к какому-либо сообществу, чье
прошлое искусственно и заботливо взлелеевается, чтобы создать видимость
приемлемой культурной самобытности. Помните, как кто-то пел: "Я хочу быть
черным"? В названии сказано все. Каждый встречал людей, у которых было
такое желание: в середине семидесятых в Лондоне молодые, образованные
белые, обладающие во всех других отношениях нормальным самосознанием,
начали перенимать выговор выходцев с Ямайки, что, откровенно говоря, им
совершенно не шло. Как мы все хотели превратиться в выкормышей Чикаго
Проджектс, или гетто Кингстона, или скверных улиц Северного Лондона и
Глазго! В этаких глотающих букву "эйч" и мямлящих гласные панк-рокеров с
образованием государственной средней школы! В гемпширских девчонок с
бабушками и дедушками из Ливерпуля или Брома! Харфордширцев, распевающих
ирландские песни протеста! Еврофилов, которые утверждали, что хотя их
матери живут в Ригейте, сердцем они все равно неразрывно связаны с Римом.
Пока я не подрос и не понял, что значит быть мальчиком из предместий, мне
хотелось происходить откуда-нибудь еще, лучше всего из Северного Лондона. Я
начал проглатывать "эйч" везде, где только получалось, зато выговаривал
там, где не нужно - в определенном артикле, и это въелось в него так, что
не выкинешь никакими силами. И еще я никогда не согласовывал глаголы с
единственным числом существительных. Этот процесс начался незадолго до
моего первого посещения "Хайбери", продолжался, пока я учился в
классической школе в предместье, и угрожающе усилился после того, как я
поступил в университет. Зато моя сестра, у которой были те же проблемы с
происхождением, пошла совершенно иным путем и в колледже заговорила как
девонширская герцогиня. Когда мы представляли друг друга своим друзьям, их
брала оторопь. Незнакомцы сразу начинали гадать, кто из нас приемыш: то ли