"Э.У.Хорнунг. Подарок императора" - читать интересную книгу автора

Маккензи ссыпал их в ладонь и потряс у уха, но безрезультатно.
- А, дайте их сюда!
В один момент Раффлс нашел тот, который надо, надкусил его и
торжественно возложил императорскую жемчужину на середину стола.
- После этого вы, может, будете ко мне снисходительны. Капитан, я,
конечно, в какой-то степени преступник и как таковой готов провести в
наручниках всю ночь, если вы считаете, что это необходимо для безопасности
корабля. Все, о чем я прошу, - это лишь одно одолжение.
- Это путет зафисеть от того, какое отолжение.
- Капитан, я на вашем корабле сделал еще что-то, что гораздо хуже, чем
кто-нибудь из вас может себе представить. Дело в том, что я обручился с
девушкой, и мне хотелось бы с ней попрощаться!
По-моему, мы все были изумлены в одинаковой степени, но единственным,
кто оказался способным хоть как-то выразить свое изумление, был герр капитан
фон Хойманн, чье оглушительное проклятье на немецком языке было первым
напоминанием о его присутствии в этой комнате. С его стороны последовало
яростное возмущение, однако хитрый пленник получил то, о чем просил. Ему
было разрешено провести с девушкой пять минут, при этом капитан и Маккензи
будут находиться неподалеку (но не так близко, чтобы слышать, о чем они
говорят) с оружием за спиной. Когда мы все вместе выходили из каюты, А. Дж.
Раффлс остановился и схватил меня за руку.
- Все-таки я тебя впутал в эту историю, Кролик, все-таки впутал! Если
бы ты знал, как мне жаль... Но тебе много не дадут, может, и вообще ничего.
Если бы ты мог меня простить!.. Ведь это может быть на годы, а может - и
навсегда, ты знаешь! Ты всегда был надежным другом, причем в самый
решительный момент. Может, когда-нибудь тебе будет приятно вспомнить, что ты
всегда стоял до конца!
По его взгляду я понял, что он хотел сказать. Я стиснул зубы, собрался
с духом и в последний раз в жизни пожал его сильную, ловкую руку.
Как ярко я помню всю эту сцену и буду помнить до самой смерти! Как ясно
я вижу каждую мелочь, каждую тень на залитой солнцем палубе! Вокруг нас были
острова, их так много на пути из Генуи в Неаполь; невдалеке, за правым
бортом, видна была Эльба, лиловый клочок земли, за которым садилось солнце.
Каюта капитана выходила на правый борт, и на палубе, исчерченной тенями, не
было никого, кроме нашей группы, включая меня и худенькую фигурку чуть
подальше на корме рядом с Раффлсом. Помолвлены? Я не мог в это поверить, да
и по сей день не могу. И все-таки, вот же они стоят вместе! О чем они
говорили, не слышал никто; они стояли в лучах заходящего солнца на фоне
сверкающего моря, которое переливалось всеми красками от Эльбы до самой
обшивки "Улана", тени от их фигур кончались как раз у наших ног.
Вдруг - в одно мгновение - случилось то, что я никогда не знал, как
воспринимать: то ли восхищаться, то ли проклинать. Раффлс схватил мисс
Вернер, поцеловал на глазах у всех, затем оттолкнул так, что она чуть не
упала. Реакция была следующей: помощник капитана рванулся к Раффлсу, я - к
помощнику.
А Раффлс уже вскочил на поручень и, задержавшись на нем лишь на миг,
крикнул:
- Держи его, Кролик! Крепко держи!
И пока я изо всех сил выполнял этот приказ, даже не задумываясь, что я
делаю, а просто потому, что Раффлс так велел, Раффлс взмахнул руками,