"Кари Хотакайнен. Улица Окопная " - читать интересную книгу автора

И вдруг овечка превратилась во льва. За несколько месяцев он полностью
изменился. Начались эти пространные высказывания, он сердился, если мне не
хватало терпения выслушивать их. Он хотел переделать мир - вовсе не наши
отношения. Мои терзания и слезы ничего не значили для него, он таращился с
дивана холодной рыбой.
И вот терпение лопнуло. Чаша переполнилась. Впрочем, не знаю...
Порой мне кажется, что я уже ничего не знаю точно.
Кроме того, что ему здесь нечего делать.
Как и в новой квартире, которую нам скоро выделит город.
Квартира будет ужасной. Ну и пусть, потому что в этой жизни мне все
равно не получить деревянного домика на окраине города. Это моя мечта, а
Матти даже не слушал, когда я говорила об этом. Помню, битых полчаса я
рассказывала ему, как наши знакомые ремонтируют дом, и вдруг заметила, что
он вторым ухом внемлет жирному председателю лыжной федерации, который вещал
по телику о спекуляциях в крупных соревнованиях. Я обиделась.
И после этого он еще удивляется, что я обругала его последними словами,
прежде чем он ударил. А что я такого сказала? Раскрыла положение вещей:
каким он был, каким он никогда не был и уже не станет.
Но все это в прошлом, скоро мы с Сини переедем в муниципальную
квартиру.
Сиркку считает, что город специально строит такие уродливые дома, чтобы
указать бедным их место. Не знаю, может быть. Сейчас я хочу только квартиру,
четыре стены и обычную мебель. Пусть страшненькую, только без осьминогов.
Мои мысли в последние недели походили на бред. Все рухнуло, потеряло
свои очертания. Если бы у Сиркку не было успокоительных, моя голова
разлетелась бы на тысячи осколков. Может быть, еще и расколется. Вообще-то я
сама чуть не треснула, когда Сини рассказала, чем они с Матти занимались в
выходные. Матти делал массаж каким-то большим дядькам. Я сразу позвонила
ему. Он сказал, что подзарабатывает сеансами массажа и что все это только
для нашего блага. Черт возьми! Девочка наблюдала, как он массирует
совершенно голых мужиков. Я сказала, что доложу об этом социальным
работникам, наверняка запретят контакт.
Кажется, я вообще ничего не понимаю. Все кружится, не стоит на месте.
Я точно знаю одно: напрасно я отправилась на этот фестиваль Руйсрок
летом 1978 года. Теперь расхлебываю кашу, которую тогда заварила.
Летом так хотелось выбраться куда-нибудь из нашей дыры. Но почему я не
выбрала церковный праздник "Пробудитесь!"?
Я помню, как он возник в проеме нашей палатки, заслонив собой солнце.
Пошатываясь, изобразил игру на гитаре, потом рухнул прямо в мои объятия. И
остался там. Более чем на двадцать лет. Он был такой чувствительный, руки,
как у пианиста. Пушок на подбородке, который вскоре превратился в
остроконечную бородку. Но стоило "Sex Pistols" выпустить свой первый сингл,
как бородка исчезла.
Он умел так ласкать, что я даже не ощущала пальцев. Напевал тихонько,
раскачивая меня, я словно плыла по волнам. Он высунулся из проема палатки,
чтобы выблевать на траву яблочное вино "Марлин". Но разве можно сердиться на
мужчину, который так баюкает и так ласкает? Однако откуда взялся этот кулак?
Сиркку думает, что темпы роста кулака такие же, как у сосны: двадцать лет до
половой зрелости.
И почему я только не поехала на церковный праздник "Пробудитесь!"?