"Кари Хотакайнен. Улица Окопная " - читать интересную книгу автора

переваливается на влажной траве - понадобятся целые сутки,
чтобы она распрямилась, - открывает импортное пиво, поднимается
по ступенькам террасы, наслаждаясь прикосновением древесины к
босым ногам. За это прикосновение люди готовы выложить полтора
миллиона. Такова средняя цена частного дома в этом районе.
Пивная отрыжка звучит как призывный крик братьям по виду. Никто
не откликается на призыв, мы остаемся вдвоем в ночной тишине.
Но только я знаю это, он-то думает, что один. Вдыхает воздух,
отщипывает ягоды со смородинового куста, который пятьдесят два
года назад посадили фронтовик и его жена. Не трогай запретный
плод! Черная смородина лопается на пожелтевших зубах, и мякоть
ягоды растворяется во рту. Так жаден, что, не прожевав первой,
хватает уже вторую. Ешь, наслаждайся, на ночь обжирайся!"

Я все подчинил высокой цели. Держал равновесие в треугольнике: работа -
халтура - встречи с Сини.
Основной работой я занимался меньше всего. По утрам на складе успевал
пару часов покемарить, причем со спокойной совестью. Окончательно просыпался
я только по возвращении домой. После душа заправлял себя фруктами, водой и
ржаным хлебом и подкачивал мышцы брюшного пресса. В шесть принимался за икры
марафонцев. Я видел не уплотнения в мышцах, а только купюры.
Как-то завскладом Сиикавирта поинтересовался причиной моей усталости. Я
сказал, что готовлюсь к участию в Стокгольмском марафоне. Сиикавирта
ответил, что ценит мое увлечение бегом на длинные дистанции, но еще больше
он ценит, когда в фуры загружается именно тот товар, который заказал клиент.
Я пообещал снизить темп подготовки и быть более внимательным.
Я сократил долю эротического массажа, оставив только трех женщин. Я
подбирал их весьма тщательно: все они были страшные и неразговорчивые. Самое
главное - при работе с ними мне ни разу на ум не приходила Хелена. Я поднял
таксу, обосновав ее уровнем цен в данной сфере, и тем, что я единственный
предлагаю данную услугу в районе. Сейя, Пирьо и Синикка согласились. Я
постарался полностью исключить эротические услуги в те выходные, когда Сини
приходила ко мне. Один раз чуть не попался. Выпроводил Сейю в пять минут
шестого, а в семь минут шестого у подъезда уже стояли Хелена и Сини.
Чувства обострились. Это проявлялось во всем, что бы я ни делал.
Ползая в кустах, я узнавал букашек, которых последний раз трогал в
глубоком детстве. Пробираясь босиком по траве к дому, я чувствовал росу и
мельчайшие камушки, осыпавшиеся с детских ног. За чтением истории
послевоенного заселения ощущал себя одним из тех 420 тысяч переселенцев и
фронтовиков, которым нужна была крыша над головой как можно быстрей.
Рассматривая фотографии старых домов, я жил той послевоенной жизнью. Я был
Эркки, Каук-ко или Пентти, который впервые сидел в собственном доме, сам
себе господин, с молодой невестой на коленях, хотя в ушах еще свистели
осколки, и временами казалось: что, снова надо зарыться по горло в болото и
закрывать глаза? Нет, больше не надо. Женщина на коленях, луна в небе, а в
пальце заноза из стены собственного дома.
Мое физическое состояние как-то само собой стало великолепным: в
течение суток пульс оставался оптимальным. Я пил много жидкости, варил
легкие супчики. Не баловал себя шоколадом, не говоря об алкоголе, от
которого я почти полностью отказался, увлекшись бегом. Спал я урывками и