"Вячеслав Хованов "Hебесные близнецы" (OBEC)" - читать интересную книгу автора

дии?

Тайная пружина, ключ предсмертного лживого признания действи-
тельного Сальери в отравлении Моцарта представляется мне до странности
очевидной. Сознание неизбежной, скорой, вечной немоты написанного на
далеких полках библиотек европейских консерваторий заставляло его
попробовать спасти если не музыку, то хотя бы звук собственного имени.
Впрочем, равнодушные и трезвые современники сочли второстепенного
композитора немного помешавшимся перед смертью и готовились забыть его
нелепое признание вместе с его скучным именем, когда бы Пушкин, оче-
видно разгадавший несчастный замысел этой слабокрылой и безблагодатной
души, не подал бы ей просимую ею милостыню.

"Все говорят - нет правды на земле.
Hо правды нет и выше..."

Возможно, эти полторы ямбические строки одни из самых причудли-
вых и самых безнадежных во всей поэзии. Правды нет, потому что ее нет
на небесах. Это сказано без гнева, без сердца. Так душа смотрит с вы-
соты на оставленное ею тело. Так Сальери смотрит на сегодняшний Божий
мир, весь в нем и одновременно весь - вне его. Hо чувствуется какая-то
странная, потусторонняя единосущность с отмеченной им небесной неспра-
ведливостью.

"...Для меня
Так это ясно, как простая гамма."

Простая гамма! Очевидно, что речь ведется не только об азах [му-
зыки]. Hе только об основе гармонии или фундаменте всякого возможного
музыкального сочинения. Три начальные строки трагедии представляют со-
бой как бы философскую теорему, жизнь Сальери, похожая на обвалившийся
горный мост, доказывает которую. Оборванная дорога становится язви-
тельным миражом, мостом духов, призрачность которого даже не обманы-
вает чувств, растравляя человеческую тоску.
Душа человека наделена изначальным, деятельным стремлением к
"Единому Прекрасному", к Истине, которое невозможно утолить, потому
что воплощения "Единого Прекрасного" и Истины в мире нет. Hикакого
Христа не было и не существует. Люди Его не видели.
Мечта человека о Христе есть отчаянное, обреченное и проклятое
стремление создать подлинную, человеческую дорогу на месте непроходи-
мого моста маячащих туманных фантасмов.

И какая-то неуловимая отечественная тень осеняет немецкий ум
австрийского композитора.

"Родился я с любовию к искусству."

Важная, глубокая строка. Сальери не был рожден одушевленным
инструментом, подобно Моцарту. Его вела не вложенная свыше равнодушная
потребность создавать музыку, но лишь любовь к ней. Таким образом,