"Роберт Говард. Черный человек ("Турлоф О'Брайен")" - читать интересную книгу автора

ухом звон оружия и крики сражающихся, но вокруг царила девственная тишина.
"Рыбаки с шотландских островов, - думал он. - Пиратская шайка заметила их и
погналась следом. Гнались дольше, чем намеревались вначале, впрочем, эти
негодяи, почуяв кровь, могут сутками преследовать жертву..."
Турлоф подплыл к берегу, бросил за борт камень, служивший рыбаку
якорем, и выскочил на песок, держа топор наготове. Впереди маячили несколько
подозрительных на вид холмиков. Турлоф в несколько прыжков преодолел
расстояние, отделявшее его от них и... лицом к лицу столкнулся с загадкой.
Перед ним неровным кругом лежали в лужах собственной крови пятнадцать
рыжебородых датчан. Все они были мертвы. Внутри этого круга, вперемежку с
телами пиратов, лежали трупы людей, принадлежавших к расе, дотоле ему
неизвестной. Чужаки были невысокими, с очень смуглой кожей, их остекленевшие
глаза казались иссиня-черными, бездонными, они были чернее любых других
глаз, в которые приходилось смотреть Турлофу. Вооружены они были неважно: их
мертвые, окостеневшие уже руки сжимали выщербленные мечи и кинжалы, тут и
там в траве валялись поломанные о кольчуги викингов стрелы, и Турлоф с
удивлением заметил на многих из них кремневые наконечники.
- Да, тут была отчаянная драка, - пробормотал он. - Не часто такое
увидишь. Что же это за люди? На здешних островах я таких не встречал.
Семеро... и все? А где те, что помогли им расправиться с пиратами? Хилые на
вид, оружие ненадежное, но...
Тут ему в голову пришла иная мысль. Почему эти странные люди не
разбежались и не попытались поодиночке уйти от преследователей?
Приглядевшись, он нашел ответ на свой вопрос: в самом центре круга из трупов
лежала статуя, вырубленная из какого-то черного материала. Высотой всего
футов в пять, она настолько напоминала живого человека, что Турлоф изумленно
выругался. Рядом со статуей лежал труп старика, иссеченный в такой степени,
что в нем не осталось ничего человеческого. Одна из окровавленных рук старца
обнимала изваяние, вторая еще сжимала кинжал, вбитый по рукоять в грудь
датчанина. Турлоф осмотрел страшные раны, обезобразившие тело. "Да, -
подумал он, - убить их было нелегко, они сражались до последнего". Он
вглядывался в смуглые мертвые лица, застывшие в угрюмом ожесточении, смотрел
на мертвые руки, вцепившиеся в бороды врагов.
На одном из чужаков лежал труп коренастого викинга. Ран на его теле
заметно не было, но когда Турлоф подошел ближе, то увидел, что зубы смуглого
мужчины, словно клыки хищника, вцепились в горло противника.
Турлоф наклонился и растащил трупы, высвобождая статую. Рука старца
крепко цеплялась за изваяние, и ему пришлось напрячь все свои силы, чтобы
разжать мертвые пальцы - казалось, чужак и после смерти обороняет свое
сокровище - а Турлоф уже не сомневался, что именно за него отдали свои жизни
эти невысокие смуглые воины. Они могли рассыпаться по острову, спрятаться от
врага поодиночке, но это значило бы для них потерять статую, и они предпочли
умереть рядом с нею.
Турлоф тряхнул головой. Его давняя ненависть к викингам год от году
крепла, становилась все более нестерпимой, горячей, почти маниакальной,
доводя его до бешенства. В его диком сердце не было места жалости - увидев
лежащих у его ног мертвых датчан, он испытал жестокую радость. Но в этих
невзрачных смуглых людях он ощущал некую иную страсть - чувство гораздо
более глубокое, чем его ненависть. Более глубокое и уходившее корнями далеко
в прошлое. Это невысокие мужчины показались ему очень старыми - не дряхлыми,