"Роберт Говард. Зверь из бездны" - читать интересную книгу автора

глаза, затем неторопливо и неуклюже прошел в ворота и попытался
вскарабкаться на столб. Любой уличный кот взлетел бы на этот столб, как
вспышка серой молнии, чтобы занять выгодную позицию и выплюнуть на голову
врага поток самой отборной брани. Этот же высокородный монстр позорно
свалился с верхушки, перекувырнулся в воздухе и распластался на спине перед
собакой, в высшей степени потрясенной этим феноменом и решившей, что ее
добыча - вовсе не кот. Это был не первый случай, когда в поединке побеждала
неуклюжая глупость.
Когда-то я жил на ферме, кишевшей крысами. Они нападали на наседок,
уничтожали яйца и цыплят и прогрызали норы в полу дома. Здание было старым,
полы прогнившими, а крысы довершали их разрушение. Я закрыл проделанные
грызунами дыры полосками олова, и ночью до меня доносился скрежет крысиных
зубов по олову и разъяренные и возмущенные крики тварей. Ловушки тоже не
спасли. Крысы мудры, и их не так легко поймать в ловушку, как мышей.
Естественной альтернативой были кошки - а точнее, одиннадцать кошек. Старая
ферма превратилась в поле боя. Огромные серые, как мы их называли
корабельные, крысы - серьезный враг для кошек. Мне не однажды доводилось
видеть, как крыса в жестокой битве побеждала большого, сильного кота.
Жестокость припертой к стене крысы вошла в поговорку, и, в отличие от многих
подобных поговорок, эта подтверждена действительностью. Десятки раз мы с
кузеном, вооружившись кирпичами и бейсбольными битами, спешили на помощь
нашим четвероногим друзьям.
Самым отважным из всей команды был серый кот, которого по каким-то
непонятным причинам звали Фесслером. Несмотря на то что однажды он был
позорно разгромлен гигантской крысой в поистине троянской битве, которая
могла бы послужить Гомеру основой целой героической саги о героях-грызунах,
этот кот был всем котам кот.
В его поведении были весомость и достоинство - качества, присущие
большинству кошек. В нем было мужество, которым, несмотря на легенды,
утверждающие противоположное, кошачий род не отличается. Фесслер славился
как самый лучший мышелов. Это был самый умный кот, которого я когда-либо
знал.
Когда все коты умерли от чумки - а она мгновенно косит кошачье племя, -
смертельно больной Фесслер удалился в амбар и там в одиночку вел неравную
борьбу с недугом; но когда смерть уже почти настигла его, он, шатаясь,
превозмогая боль, вышел из своего убежища и свалился под моим окном, где на
следующее утро и нашли его тело. Казалось, в последние минуты жизни, он
вполне осознанно, а не инстинктивно, искал помощи у человека.
Остальные коты умирали, забившись подальше в укромные уголки. Один
черный котенок поправился, но был настолько слаб, что не мог стоять. Мой
кузен застрелил кролика, разрезал его и решил накормить котенка сырым мясом.
Малыш уткнулся в теплое мясо и съел столько, что даже большой кот разорвался
бы от такого количества. Потом он повернулся на бок, улыбнулся ясной
человеческой улыбкой и погрузился в смерть, словно заснул. Я не однажды
видел, как умирает животное, но никто из них никогда не умирал более
спокойно и довольно. Мы с кузеном похоронили котенка вместе с его братьями и
сестрами, погибшими от чумы, и произвели в его честь салют. Хорошо бы и моя
смерть была такой же легкой!
Живет на свете одна кошечка - настоящая кошка-феникс, бросившая вызов
смерти и поднимающаяся из руин целой и невредимой, и всякий раз со свежим