"Роберт Говард. Проклятие моря" - читать интересную книгу автора

придурковатая маленькая штучка, не поддавалась на его комплименты и
увещевания...
Помню, был холодный день с пронизывающим до костей восточным ветром,
когда старая женщина объявилась на улицах деревни, пронзительно вопя об
исчезновении девушки. Люди бросились искать ее на берегу и среди удаленных
от моря голых каменистых холмов, все, кроме Джона Калрека и его дружка,
которые сидели себе в таверне, играли в карты и кости. А вдалеке, за
мелководьем, вздыхало о чем-то, шумело, не смолкая, громадное серое
чудовище под стальным небом.
И в неверном призрачном свете занимающегося рассвета девочка Молл
Фэррелл возвратилась домой. Волна принесла ее к самой двери и нежно
положила на влажный песок. Мраморно-белой была ее кожа, руки сложены на
застывшей груди, лицо дышало странным спокойствием и умиротворенностью.
Серо-голубые струйки бежали вдоль стройных ног.
Глаза Молл Фэррелл превратились в камни. Безмолвно, как статуя,
стояла она над телом мертвой девочки, но тут из таверны приплелись,
пошатываясь, Джон Калрек и Канул. Оба были пьяны - в руках их и теперь
были кувшины с вином - и люди покорно расступились перед теми, кого в душе
считали виновниками несчастья.
- Черт возьми! - пьяно заорал Джон Калрек. - Глянь-ка, Лживые Губы, а
девка-то утопилась!
Канул осклабился, уродливо скривив тонкие губы. Он давно ненавидел
Молл Фэррелл, ведь именно она дала ему такое прозвище - "Лживые Губы".
Покачиваясь на неверных ногах, Джон поднял свой кувшин и провозгласил:
- За упокой души несчастной дуры!
Все вокруг потрясенно замерли от такого кощунства. Тогда послышался
голос Молл Фэррелл, взвинченный почти до крика, звенящий, и от него
холодная дрожь пробрала людей собравшихся над телом утопленницы.
- Будь ты проклят во веки веков, Джон Калрек! Да падет Божья кара на
твою подлую душ! Пусть опалит ее адское пламя, пусть выжжет твои глаза и
вспенит ядовитую кровь! Чтоб ты горел в геенне огненной миллионы миллионов
и еще миллионы лет до скончания света! Налагаю на тебя проклятие моря и
суши, земли и воздуха, тварей океанских и демонов бездонных трясин, лесных
бесов и гоблинов гор! И на тебя... - ее сухой палец уперся в Канула и тот
отшатнулся, побледнев, - Ты станешь смертью Джона Калрека, а он станет
твоей. Ты доставишь его к вратам ада, а он приведет тебя на плаху! Печать
смерти на твоем челе, Джон Калрек! Жить тебе в страхе и подохнуть в ужасе
далеко за студеным серым морем! Море приемлет лишь чистые души, тебя же
отрыгнет, выбросит в пески твой мерзкий гниющий труп! Запомни мои слова,
Джон Калрек, - она говорила с такой убежденностью, что постепенно пьяная
веселость мужчины уступила место безнадежному отупению загнанного зверя, -
море взывает о жертве, но жертву эту отвергнет! Не успеет растаять снег на
вершинах гор, как твой хладный труп будет лежать у моих ног и я плюну на
твое лицо. Лишь тогда я смогу успокоиться...


В то же утро Джон Калрек и его приятель ушли в далекое плавание, а
Молл Фэррелл вернулась в свою хибарку к нехитрому ремеслу и - ожиданию.
Она еще больше высохла и окончательно замкнулась в себе, в глазах
затеплился крохотный огонек безумия. Дни скользили один за днями и