"Роберт Эрвин Говард. Знак ведьмы ("Конан")" - читать интересную книгу автора

войска - поскрипывание сбруи и тяжелый конский топот по мостовой.
- Прежде чем стемнеет, - сказал Констанций и подкрутил усы, - у тебя
будет множество пленников, чтобы насытить твоего дьявола в храме. Ему, поди,
надоели мягкие тела горожан? Может, ему номады понравятся - они жилистые!
- Смотри сам не нарвись на тварь еще более дикую, чем мой Тауг, -
ответила Саломея, - Помни, кто ведет врагов.
- Память у меня хорошая, потому и выхожу ему навстречу. Этот паршивый
пес воевал на Западе и знает толк в штурме городов. Мои разведчики
подобрались к их лагерю, а это нелегко, ведь у номадов орлиное зрение. Все
же они разглядели, что верблюды волокли и катапульты, и тараны, и осадные
башни. Клянусь Иштар! Чтобы все это соорудить, десять тысяч человек должны
были трудиться не меньше месяца. А где он взял материалы - ума не приложу.
Неужели договорился с туранцами? Впрочем, ему все это не понадобится. Я уже
дрался с этими песчаными волками. Сперва перестрелка - тут моих воинов
убережет броня, - потом атака. Мои полки прорвут слабый строй номадов,
развернутся, ударят сзади и разгонят это воинство на все четыре стороны.
Вечером я войду в Южные ворота и сотни пленников поплетутся за хвостом моего
коня. Ночью мы устроим на дворцовой площади праздник - мои ребята любят
сжигать пленных живьем и сдирать с них кожу. Что же касается, Конана, то
неплохо бы взять его живым и посадить на кол перед дворцом.
- Развлекайтесь сколько влезет, - равнодушно откликнулась Саломея. - Я
давно мечтала о платье из человеческой кожи. Но уж сотню пленных отдай мне -
и на жертвенник, и для Тауга.
- Все будет по твоему слову, - ответил Констанций и бронированной
ладонью зачесал волосы назад. - Итак, иду сразиться и победить во имя
незапятнанной чести Тарамис! - он взял украшенный перьями шлем на изгиб
левой руки, правой же отдал шутовской салют. Через минуту с улицы донесся
его властный голос, отдававший команды.
Саломея лениво приподнялась, потянулась и позвала:
- Занг!
Бесшумный жрец с лицом из желтого пергамента скользнул в комнату.
Саломея указала на возвышение из слоновой кости, на котором лежали два
хрустальных шара и велела жрецу взять тот, что поменьше.
- Поезжай за Констанцием. Будешь сообщать о ходе сражения. Ступай!
Человечек с пергаментным лицом низко поклонился, спрятал шар в складки
черного плаща и поспешно вышел. В городе стало тихо. Через минуту послышался
топот коня, затем - грохот закрываемых ворот.
По широкой мраморной лестнице Саломея поднялась на крышу, защищенную от
солнца балдахином. Отсюда открывался вид на опустевшие улицы и безлюдную
дворцовую площадь - народ Хаурана предпочитал держаться подальше от
опоганенного храма. Город словно вымер.
Только на южной стене и на крышах прилегающих к ней домов толпились
горожане. Они не издавали обычных в таких случаях приветственных криков, ибо
не знали - победы желать Констанцию или поражения. Победа - значит снова
вернется иго ненавистных шемитов, поражение - значит, в городе будет грабеж
и резня. Никаких вестей Конан не подавал, а то, что он варвар - помнили все.
Полки наемников выходили на равнину. Далеко - далеко, на этом берегу
реки можно было разглядеть волну конницы. Противоположный берег был усеян
темными точками - осадные машины оставались на месте. Должно быть, Конан
опасался удара в момент переправы.