"Роберт Говард. Гиена Сенекозы" - читать интересную книгу автора

Людтвику и составлявшего предмет его необычайной гордости.
- Уже тысяча голов, уже тысяча, - говорил он, и улыбка медленно
расплывалась на его круглом лице. - А потом - о! - десять тысяч, и еще
десять тысяч. Хорошее начало, очень хорошее. Ja.
Я-то, сказать по секрету, восторгов насчет коров не питал. Туземцы и
пасли их, и загоняли в коррали, а нам с Людтвиком оставалось лишь
разъезжать по округе да распоряжаться. Такая работа ему нравилась больше
всего, и потому я оставил ее ему почти целиком.
Таким образом, моим основным занятием было ездить с ружьем по вельду,
иногда в одиночку, иногда в сопровождении слуги. Не могу сказать, что я
добывал много дичи: во-первых, стрелок из меня никакой, даже в слона попаду
с трудом, а во-вторых, жалко было убивать зверей просто так. Какая-нибудь
антилопа могла выскочить из зарослей прямо перед грудью моей лошади и
умчаться прочь, а я замирал, восхищенный ее стройным, грациозным телом,
пораженный ее дикой красотой, и ружье мое оставалось лежать на луке седла.
Мой слуга, туземный парнишка, начал было подозревать, что я нарочно не
стреляю, и принялся отпускать подленькие намеки на мою женоподобность. Я
был еще зелен и дорожил даже мнением туземца, хоть это и крайне глупо. Его
замечания уязвляли мою гордость, и однажды я, выбив его из седла, лупил до
тех пор, пока он не запросил пощады. После этого он больше не отваживался
обсуждать мои действия.
Однако в присутствии колдуна я чувствовал себя каким-то неполноценным.
Другие туземцы отказывались о нем говорить. Сколько я ни пытался вытянуть
из них хоть что-нибудь, они лишь испуганно закатывали глаза, показывали
жестами, что им страшно, да еще изредка лепетали, что колдун обитает среди
каких-то племен вдали от побережья. Пожалуй, все сходились на том, что
Сенекозу лучше оставить в покое.
Но одно происшествие утвердило меня в моей неприязни к колдуну.
Тем самым таинственным образом, каким распространяются новости в
Африке, минуя уши большинства белых, мы узнали, что Сенекоза что-то не
поделил с вождем какого-то крохотного племени. Слух был весьма
неопределенным и, казалось, не особенно подтверждался фактами. Но вскоре
после этого вождя нашли наполовину сожранным гиенами. Само по себе это не
было столь уж необычным, однако испуг, с которым восприняли эту новость
туземцы, был очевиден. Тот вождь для них ничего не значил и даже не
пользовался уважением, но его кончина перепугала всех чуть не до смерти.
А чернокожий, если он чего-то сильно боится, опасен, как загнанная в
угол пантера. К следующему визиту Сенекозы туземцы снялись с мест все до
единого, ушли и не возвращались до тех пор, пока он не соизволил удалиться.
Казалось, между страхом туземцев, Сенекозой и разорванным гиенами
вождем существует некая неуловимая связь.
Вскоре после этого еще одно происшествие усилило мои подозрения. Я,
сопровождаемый слугой, заехал далеко в вельд. Мы остановились возле
маленького холмика-копи, чтобы дать отдохнуть лошадям, и я увидел гиену,
пристально рассматривавшую нас с его вершины. Весьма удивленный: эти твари
вообще-то стараются не приближаться к человеку днем, - я вскинул ружье и
начал целиться, так как гиен терпеть не могу. Но слуга схватил меня за
руку.
- Нет стреляй, бвана! Нет стреляй! - воскликнул он и затараторил
что-то на своем языке, которого я не понимал.