"Роберт Говард. Обитатели Чёрного побережья ("Чёрный камень")" - читать интересную книгу автора

- Не уходи далеко. Я должна все время видеть тебя, - попросила Глория,
когда я выпустил ее из объятий.
Берег был усеян валунами, и Глория присела на один из них.
Борясь с недобрыми предчувствиями, я отвернулся и пошел по пляжу вдоль
огромной черной стены, которая поднималась надо мной, исчезая в синем небе,
словно манхэттенский небоскреб. Вскоре я добрался до больших камней. Перед
тем как пройти между ними, я оглянулся - отважная хрупкая Глория послушно
сидела там, где я ее оставил. На глаза мои навернулись слезы... Тогда я
видел ее в последний раз.
Я зашел за камни - и Глория скрылась из виду. До сих пор не могу
понять, почему я не выполнил ее последнюю просьбу. Ведь с первых минут мне
было неуютно на этом острове, предчувствие опасности не покидало меня...
Я шел, вглядываясь в возвышавшиеся надо мной черные стены, пока не
стало казаться, что они меня гипнотизируют. Тот, кому не доводилось видеть
эти утесы, ни за что не сможет представить себе, как они выглядят, а я не
смогу передать словами, насколько мощной была аура враждебности, что
окружала их. Скажу лишь, что скалы эти поднимались так высоко, что мне
чудилось, будто их вершины вонзаются в небо...
Я казался себе муравьем, ползающим у основания Вавилонской башни...
Впрочем, ландшафт Черного побережья тут ни при чем. Эти ощущения возникали
где-то на подсознательном уровне.
Однако я понял это гораздо позже. А тогда я расхаживал по острову,
завороженный однообразием нависших надо мной скал. Время от времени я
пытался стряхнуть с себя наваждение, моргал и смотрел на воду, но казалось,
что даже море накрыли тени огромных базальтовых стен. Чем дальше я шел, тем
более угрожающим становился пейзаж. Разум подсказывал мне, что скалы не
могут рухнуть, но инстинкт нашептывал, что они вот-вот обрушатся и
похоронят меня.
Внезапно я наткнулся на выброшенную на берег доску. Я закричал от
радости. Лучшего доказательства, что человечество существует и что где-то
там, далеко, есть мир, непохожий на эти мрачные, заполнившие собой всю
вселенную, утесы, и быть не могло. К доске был прибит длинный кусок железа,
я отодрал его - если понадобится, эту железяку можно использовать как
дубинку. Она была немного тяжеловата для обычного человека, но под мерки
"обычного" я никак не подходил.
Я сообразил, что отошел уже достаточно далеко, и поспешил назад, к
Глории. Возвращаясь, я обнаружил на песке новые следы и подумал, что если
бы какой-нибудь крабо-паук размером с лошадь решил прогуляться по пляжу, то
оставил бы именно такие. Потом я увидел валун, на котором сидела Глория. Он
был пуст.
Я не слышал ни крика, ни плача. Царство черных скал безмолвствовало. Я
остановился возле камня, на котором оставил Глорию, и стал осматривать
песок вокруг него. Неподалеку лежало что-то маленькое и белое. Я упал на
колени. Это была женская рука, оторванная у запястья. На безымянном пальце
я увидел кольцо, которое сам надел на эту руку. Небо почернело у меня над
головой.
Не знаю, сколько я простоял так. Время для меня остановилось. Минуты
превратились в Вечность. Что значат дни, часы, годы для разорвавшегося
сердца, каждое мгновение боли для которого длится Бесконечность? Когда я
поднялся и повернулся к прибою, прижимая к груди маленькую руку Глории,