"Роберт Говард. Обитатели Чёрного побережья ("Чёрный камень")" - читать интересную книгу автора

солнце и луна уже покинули небосвод, и только холодные белые звезды
насмешливо взирали на меня свысока.
Вновь и вновь я припадал губами к жалкому кусочку холодной плоти. Но в
конце концов я заставил себя расстаться с ним, положил руку Глории в
набегающие волны прибоя, и они унесли ее в океан - туда, где ее чистая
душа, должно быть, обретет вечный покой. Печальные древние волны, которым
известны все людские горести, плакали, а я плакать не мог...
Пошатываясь, как пьяный, я ходил взад-вперед вдоль бесконечной черной
стены. То бормотал что-то себе под нос, то кричал во весь голос, а скалы,
нахмурившись, с пренебрежением взирали на копошащегося у их ног муравья.
Когда я проснулся, солнце уже встало. Я почувствовал, что рядом кто-то
есть. Сел. Меня окружали ужасные создания. Представьте себе крабо-паука
больше автомобиля... Однако это были не настоящие крабо-пауки, и величина
их тут совершенно ни при чем. Эти твари так же отличались от крабо-пауков,
как цивилизованный европеец от дикаря. Эти чудовища были разумными.
Они сидели и наблюдали за мной. Я не двигался, не зная, чего от них
ждать. Леденящий душу страх начал подкрадываться ко мне. Я не особенно
боялся, что твари убьют меня, потому что подсознательно чувствовал: они
меня все равно убьют, так или иначе. Но они не спускали с меня глаз, и
кровь стыла в моих жилах. Вглядываясь в их жуткие глаза, я понял, что за
ними скрывается могущественный разум, поднявшийся в иные сферы, в иное
измерение.
Во взглядах чудовищ не было ни дружелюбности, ни враждебности, ни
симпатии, ни понимания... Даже страха и ненависти в них не было. Ужасные
существа! Ни один человек не мог бы смотреть так. Даже во взгляде врага,
собравшегося убить вас, можно уловить понимание. Но эти дьяволы смотрели на
меня так, как ученые разглядывают микроб на предметном стекле. Они не
понимали...
Они не могли понять меня. Им никогда не удастся понять мои мысли,
печали, радости, надежды, так же как и мне не удастся проникнуть в их
чувства. Мы - разные биологические виды. Войны людей не могут сравниться в
жестокости с непрекращающейся войной между живыми существами различных
видов. Возможно, все живое и произошло от одного вида, но я в это не верю.
Разум и сила читались в холодных глазах чудовищ, уставившихся на меня,
но это был неведомый мне разум. В своем развитии эти твари намного обогнали
человечество, но двигались по другому руслу. Ничего более конкретного я
сказать не могу. Их разум и способности так и остались для меня загадкой, и
почти все их действия казались мне совершенно бессмысленными.
Пока эти мысли рождались в моей голове, я вдруг почувствовал, как
нечеловеческий разум ужасной силы пытается пролезть в мой мозг, подчинить
себе. Я вскочил, будто меня окатили холодной водой. Я испугался. Такой
дикий, беспричинный страх, должно быть, испытывает дикий зверь, впервые
встретившийся с человеком. Я знал, что эти твари стоят на более высокой
ступени развития, чем я, и боялся даже погрозить им пальцем, хотя и
ненавидел всей душой.
Как правило, человека не мучают угрызения совести, когда он давит
насекомых. Это происходит потому, что в повседневной жизни ему приходится
иметь дело лишь со своими братьями-людьми, а не с червями, на которых он
наступает, и не с птицами, которых он ест. Лев не пожирает льва, однако с
удовольствием съест быка или человека. По правде сказать, Природа поступает