"Роберт Говард. Дом Эрейбу ("Чёрный камень")" - читать интересную книгу автора

хищный хоботок, со свистом втягивали воздух, как будто он упивался всеми
горестями и бедами человечества. Внезапно Пиррас испытал прилив ненависти к
чернокнижнику, подобно тому, как страшится и ненавидит человек змею,
притаившуюся во тьме и готовую к броску.
- Назови свою цену и помоги мне, - с трудом вымолвил он.
Гимиль-ишби сжал руку в кулак, а когда раскрыл ее, на ладони лежал
золотой бочажок с крышкой, на которой вместо ручки красовался драгоценный
камень. Старик снял крышку, и Пиррас увидел, что крохотный бочонок полон
серой пыли. И содрогнулся, сам не ведая отчего.
- Сей прах некогда был черепом первого из владык Ура, - торжественно
произнес Гимиль-ишби. - Умирая - а смерть, как известно, приходит и к
царям, - он, искуснейший некромант, использовал все свои умения, чтобы
сокрыть от посторонних глаз и алчных рук свои останки, но я отыскал его
истлевшие кости и во мгле, что таила их, сразился с его неуспокоившейся
душой, как человек бьется с питоном в непроглядной ночи. Моей добычей стал
его череп - вместилище тайн куда более мрачных, чем те, что сокрыты в
египетских пирамидах.
С помощью этого мертвого праха ты поймаешь Лилиту в ловушку. Не
мешкая, уезжай и обоснуйся в каком-нибудь ограниченном пространстве -
пещере или комнате...
Нет, пожалуй, лучше всего подойдет разрушенная вилла, что стоит как
раз на полпути от этой берлоги до города. Войди в нее и рассыпь пыль
тонкими дорожками на пороге и подоконниках, да смотри, не оставляй
просветов, даже таких, в которые едва просунешь руку. Затем ложись и
прикинься спящим. Когда Лилиту войдет - если, конечно, она пожелает
войти, - останется только произнести слова, которым я научу тебя, и ты - ее
хозяин, до тех пор, пока сам не освободишь, еще раз повторив заклятие.
Убить ее ты не в силах, но можешь потребовать, чтобы она оставила тебя в
покое. Вели поклясться сосками Тиамат - для таких, как она, нет обета более
святого. А теперь придвинься поближе, я шепну слова заклятия.
Где-то на бескрайней ночной равнине подала голос неведомая птица, но
даже этот бросающий в дрожь крик был приятнее человеческому уху, чем шепот
жреца-изгнанника, сравнимый разве что с шорохом гадюки, ползущей по топкому
илу. Произнеся слова, он качнулся назад и хищно ухмыльнулся. Аргайв на
мгновение застыл, точно бронзовая статуя. Среди падающих на стену теней
уродливый, скрюченный зверь, пожиратель мертвечины, извивался рядом с
огромным рогатым чудовищем.
Пиррас, взяв бочажок, поднялся и запахнул на груди малиновый плащ. В
своем островерхом шлеме он казался необычайно высоким.
- И какова же цена?
Пальцы Гимиль-ишби изогнулись, как когти хищника, и затряслись от
вожделения.
- Кровь! Жизнь!
- Чья жизнь?
- Чья угодно! Лишь бы кровь лилась, лишь бы страх искажал лицо, лишь
бы агония была помучительней да дух рвался прочь из содрогающейся плоти! У
меня одна цена на все - человеческая жизнь! Мужчина, женщина, ребенок - все
равно. Ты поклялся, помнишь? Так сдержи обещание - ты должен мне жизнь.
Человеческую жизнь!
- Ах, жизнь?! - Меч Пирраса рассек полумрак сверкающей дугой, и