"Роберт Говард. По правилам Акулы ("Моряк Костиган")" - читать интересную книгу автора

себя неважно, когда, пошатываясь, брел навстречу Муркену. Но моя способность
приходить в себя всегда изумляла любителей бокса, а уверенность в том, что
Муркену едва ли лучше, добавила мне сил. Когда мы сошлись посреди ринга, мне
подумалось, что награда вполне оправдывает перенесенный кошмар. Затащить под
венец такую кралю, как француженка Диана? Да за это жизни не жалко!
На этот раз Муркен не спешил. Он неторопливо "опробовал" меня левой,
прежде чем выбросить правую. Когда это случилось, я опустился на колени и
судья начал отсчет. Я поднял глаза на Муркена. Его руки повисли как плети,
голова склонилась на огромную грудь, а брюхо колыхалось от судорожных
вздохов. Ужасная жара и недостаток тренировок навалились на моего противника
тяжелым бременем, и я понял, что одолею его, если еще чуть-чуть продержусь.
Передо мной маячило лицо Дианы, милые печальные глаза умоляли выстоять и
победить.
Воспрянув духом, я успел подняться за долю секунды до того, как судья
засчитал нокаут. Увидев меня на ногах, Муркен ужасно расстроился.
Выругавшись, он враскачку побрел ко мне. Но я знал, что он начисто выдохся в
предыдущем раунде и, хотя все еще опасен, у меня есть неплохие шансы.
Этот раунд прошел в относительно медленном темпе. Мы часто входили в
клинч и обменивались вялыми ударами, накапливая силы для следующего раунда.
Вот для чего нужны тренировки - в затяжных клинчах я успел обрести прежние
силы, а Мур-кен, которому недоставало подобного навыка, еще сильнее раскис.
За полминуты до конца раунда я пошел в атаку, заставил Акулу пошатнуться от
хорошего хука, а перед самым гонгом провел очередной хук правой в челюсть.
Уходя в свой угол, я оглянулся на Муркена. У него дрожали ноги, и я
понял, что конец не за горами - если только Акула не убьет меня раньше.
Отдыхая на табурете, я заметил, как мой секундант, метнув в меня
колючий взгляд, выслушал шепчущего ему на ухо коллегу из угла Муркена. Мой
помощник кивнул и сунул мне под нос флягу.
- Выпей, поможет.
Я ощутил знакомый аромат отравы, которую подливают в питье завлекаемым
обманом на судно матросам. Говорят, наркотики не пахнут, но иногда это не
соответствует действительности.
- Проклятый такой-эдакий! - проревел я, срываясь с табурета. - Опоить
меня вздумал? - И, от удара правой в челюсть он перелетел через канаты.
- Нарушение правил! - завопил какой-то умник из публики. - Костиган
только что уложил своего секунданта. Я свидетель!
- Тоже мне свидетель! - рявкнул я, перегнувшись через канаты и на
волосок не достав его мощным зубодробительным. - С чего ты взял, что взгреть
собственного секунданта - нарушение?
В эту минуту прозвучал гонг, и у меня не осталось времени ни на кого,
кроме Муркена.
Эта горилла бросилась в атаку! Муркен понимал, что скисает, и сочетание
невероятной бойцовской ярости с поразительной энергией увлекло его в бой,
чтобы убить или погибнуть. Переставляя непослушные ноги, он пересек
грунтовый ринг с удивительной быстротой. Он размахивал руками неуклюже, как
дубинами, но силы в них еще хватало, чтобы нокаутировать быка.
Следующие несколько секунд я провел будто посреди смерча. Акула осыпал
меня градом ударов, но быстро выдохся. Сквозь красный туман я увидел
окровавленную, покрытую синяками физиономию с широко открытой в мечтах о
глотке воздуха пастью и одним незаплывшим глазом, и этот глаз прожигал меня