"Роберт Говард. Разбитые кулаки ("Моряк Костиган")" - читать интересную книгу автора

Услышав громкие жалобные стоны и увидев торчащие из-под обломков
аэроплана ноги, я вцепился в них и вытащил его на свет Божий. Он был в
сознании, но многочисленные ссадины здорово кровоточили. Поставив друга на
ноги, я осведомился, сильно ли ему досталось. Джонни открыл было рот, чтобы
ответить, и вдруг крикнул: "Стив, берегись!" В тот же миг я получил
мощнейший удар в зад и птицей перелетел через груду того, что совсем недавно
было аэропланом. "Помогите, помогите!" - вопил Джонни.
Выдернув сопелку из грязи, я стряхнул с глаз пыль и звезды, и сердито
огляделся. Мой взгляд упал на мчавшегося сломя голову Джонни, он опережал на
три корпуса самого огромного и свирепого на вид быка из всех, кого я видел.
Мы попали в загон для крупного рогатого скота!
Джонни бегал не слабо, но бык нагонял, а зрители выли как волки. Гулко
топоча, Джонни обогнул разбитый аэроплан, но рядом со мной споткнулся и
зарылся носом в землю.
Я предпочитаю действовать не колеблясь. Под ногами лежал трехфутовый
гаечный ключ Стилтона из набора инструментов Джонни. Я схватил его и, едва
бычья голова опустилась, чтобы поддеть меня на рога, саданул изо всех сил.
Ключ согнулся у меня в руках, зато бык рухнул, будто сраженный кувалдой, -
что, по сути, и случилось. Чудище успело только вздрогнуть - я расколол ему
череп.
- Спасибо, Стив!
Задыхаясь, Джонни кое-как поднялся и вытер с лица пыль и грязь. Его
слова утонули в оглушительном реве по ту сторону ограды. Полагая, что даже
пеонам по нраву настоящие богатыри, я повернулся, чтобы ответить на
аплодисменты улыбками и поклонами. Но представьте мое изумление, когда я
увидел море смуглых лиц, искаженных гримасой ярости, а над ними - лес
угрожающе вскинутых грязных кулаков.
- Что за черт? - осведомился я у вселенной в целом, и Джонни смущенно
предположил, что эти люди, кажется, чем-то сильно расстроены.
В эту минуту высокий стройный мужчина с усами и в мундире с золотым
шитьем ворвался в ворота и подбежал ко мне.
- Свинья! - заревел он. - Собака-гринго! Убийство невинной скотины! - И
не успел я понять, в чем дело, как он отвесил мне хлесткую пощечину, другой
рукой выхватывая из ножен саблю. Но он так и не успел воспользоваться своей
железкой.
Пощечин я никому не прощаю, даже щеголям в золотых аксельбантах. Я
познакомил его с моим хуком левой, после чего он ткнулся носом в грязь, а
сабельные ножны встали торчком, словно хвост осерчавшего скунса.
Толпа заголосила, затем устремилась в загон с дубинками, мачете и
револьверами, - не иначе, вообразила себя волчьей стаей, а меня безобидным
ягненком. Я укладывал этих придурков рядами, как косарь - траву, их вопли
были музыкой для моих ушей. Вскоре я, к своему стыду, обнаружил, что Джонни
нашел убежище под обломками аэроплана. Его излишняя осторожность настолько
обидела меня, что я удвоил усилия, и урон, нанесенный мною пылким
аборигенам, выглядел поистине жутко.
Но в разгар бойни, когда люди падали как кегли, офицер с золотыми
аксельбантами выдернул нос из грязи и кинулся вон из загона, увлеченно дуя в
свисток. Тут же в ворота хлынул взвод солдат с отнюдь не игрушечными
ружьями. При виде этой теплой компании гражданские отпрянули от меня - те,
кто способен был отпрянуть. По приказу офицера солдаты в желтых мундирах