"Роберт Говард. Викинги в боксерских перчатках ("Моряк Костиган")" - читать интересную книгу автора

пригласил нас пройти в центр ринга. И вот, когда мы сошлись лицом к лицу, у
меня отвисла челюсть, а рефери воскликнул: "Ага!", словно гиена, заметившая
попавшее в капкан животное. Судьей матча оказался тот самый здоровенный
болван, которого я отдубасил в переулке!
Не обращая особого внимания на Хакона, я с опаской уставился на рефери,
бубнившего указания на каком-то скандинавском языке. Хакон утвердительно
кивнул и ответил что-то на том же языке. Рефери свирепо взглянул на меня и
буркнул что-то, в ответ я тоже кивнул и рявкнул: "Й-а-а!!" как будто понял
его слова, и отвернулся в свой угол.
Он шагнул ко мне и схватил за перчатки. Сделав вид, что осматривает их,
он прошипел так тихо, что не услышали даже мои секунданты:
- Ты никакой не швед! Я знаю тебя. Ты назвал свою собаку "Майк". В
южных морях есть только один белый бульдог с такой кличкой! Ты - Стив
Костиган с "Морячки".
- Не говори никому, - нервно прошептал я.
- Ха! - ответил он со злостью. - Теперь я тебе отомщу. Давай начинай
бой. А когда он закончится, я объявлю, что ты самозванец! Эти парни вздернут
тебя на стропилах!
- Ну и зачем тебе это нужно? - прошептал я. - Держи это в тайне, и я
отмусолю тебе пятьдесят баксов после матча.
- Ха! - Он презрительно фыркнул в ответ на мое предложение и, указав на
синяк под глазом, полученный от меня в подарок, зашагал в центр ринга.
- Что сказал тебе этот норвежец? - спросил Билл О'Брайен.
Я не ответил ему, потому что слегка растерялся. Взглянув на толпу
зрителей, я признался самому себе, что упомянутая рефери перспектива мне
совсем не нравится. Я не сомневался, что скандинавы озвереют, узнав, что
какой-то чужак выдает себя за одного из них, и понимал, что возможности мои
не беспредельны. В смертельной схватке даже Стив Костиган способен одолеть
только ограниченное число человек. Но тут прозвучал гонг, и я забыл обо
всем, кроме предстоящего поединка.
Я впервые посмотрел на Хакона Торкилсена и понял, чем он заслужил такую
репутацию. Это был не человек, а пантера: высокий, худощавый, прекрасно
сложенный молодой боец с гривой соломенных волос и холодными стальными
глазами. В сравнении с моими шестью футами он был ростом шесть футов один
дюйм и весил сто восемьдесят пять фунтов против моих ста девяноста. Хакон
был в прекрасной физической форме, а когда двигался, его упругие мышцы
перекатывались под белой кожей. Мои черные волосы сильно контрастировали с
его золотистой гривой.
Он налетел на меня и нанес левый хук в голову, а я ответил ударом
справа по корпусу, заставив его выпрямиться в полный рост. Однако торс
Хакона был защищен панцирем из стальных мышц, и даже такому бойцу, как я,
предстояло немало потрудиться, чтобы пробить брешь в его обороне.
Хакон был снайпером, поэтому начал наносить мне быстрые прямые удары
левой. Поначалу так поступают все мои соперники - думают, что я сосунок и
меня можно подловить на ударе левой. Но очень скоро им приходится отказаться
от атаки такого рода. Я не обращаю внимания на легкие удары слева. И на этот
раз я прошел сквозь шквал таких ударов и нанес Хакону мощнейший удар под
сердце, от которого он издал удивленный стон.
Отбросив свою прежнюю тактику, датчанин стал молотить меня обеими
руками, и, должен заметить, кулаки у него были отнюдь не пуховыми!