"Роберт Говард. Китайские забавы ("Моряк Костиган")" - читать интересную книгу автора

познакомиться со мной с помощью удара правой - значит нарушить первое
правило собственной безопасности.
Он сделал замах правой и выбросил ее вперед, а я отбил этот удар и
провел левый хук в корпус. Лицо Джексона позеленело, как позеленело бы у
любого после мощного удара железным кулаком в живот. И не успел он нанести
следующий удар, как я повис на нем, стиснув в медвежьих объятиях.
Теперь я узнал его! На свете не было другого бойца с таким ужасающим
ударом правой, кроме Торпеды Уиллоуби - Кардифского Убийцы. Из-за страсти к
виски и женщинам он не стал чемпионом, опустился до нищеты и зарабатывал на
жизнь, выступая под вымышленным именем в притонах вроде "Тихого часа". И все
же он был опаснейшим из бойцов, которых когда-либо рождала Англия.
Я протер глаза от пота и крови и не спешил выходить из клинча, но,
когда судья все-таки растащил нас, я был готов продолжать бой. Уиллоуби
пошел в атаку, а я пригнулся и ушел в защиту.
Предупреждая удары противника, я уклонялся влево, одновременно отвечая
левым хуком по ребрам и животу. Моя левая была мощней его левой, и я больше
не оставлял брешей в своей защите, не позволяя ему бить правой. Но я не
сломался, нет! Даже не знаю, что это означает. И знать не хочу! Я ушел в
глухую защиту и одновременно наносил удары в живот, а Джексон от этого все
больше выходил из себя, еще яростней работая своей жуткой правой. Но его
удары отлетали от моих локтей и головы, а моя левая все глубже и глубже
вонзалась ему в живот. Это не самый зрелищный способ ведения боя, но в итоге
он все-таки приносит результат.
К концу этого раунда я был вполне доволен собой. Моя тактика не
позволяла Уиллоуби уложить меня ударом правой, а сам он неминуемо должен был
ослабеть от моих методичных ударов по корпусу. На это могло уйти раундов
пять-шесть, но поединок был рассчитан на пятнадцать раундов, и времени у
меня было навалом.
Я был доволен, но особой радости не ощущал. Пока секундант брызгал мне
лимонным соком в глаза вместо того, чтобы смочить им пересохшие губы, и дал
мне вволю напиться йода, вместо того чтобы обработать им рану на подбородке,
я думал о Майке. Холодок пробегал у меня по спине, когда я представлял себе,
что сделают с ним эти подонки, если в одиннадцать тридцать деньги не
окажутся в мусорной банке.
- Который час? - спросил я.
Помощник вытащил часы и ответил:
- Пять минут одиннадцатого.
- Ты это уже говорил! - заорал я. - Дай сюда свои ходики!
Я схватил часы, взглянул на них и встряхнул. Они стояли. Непохоже,
чтобы в них вообще был механизм. Охваченный жутким предчувствием, я крикнул
судье:
- Сколько сейчас времени?
Он посмотрел на часы.
- Секунданты с ринга! - сказал он и добавил: - Пятнадцать минут
двенадцатого.
В моем распоряжении оставалось всего пятнадцать минут! Меня прошиб
холодный пот, и я вскочил с табурета так резко, что мой помощник упал за
канаты. Всего пятнадцать минут! У меня уже не оставалось ни шести, ни пяти
раундов на разборки с Уиллоуби! Если я хотел победить, то сделать это
следовало сейчас.