"Все кувырком" - читать интересную книгу автора (Мансел Джил)ГЛАВА 28– Ну пожалуйста, – умоляла Максин, пихая письмо Гаю в руки. От волнения она едва не оторвала кусок. – Смотрите, прослушивание завтра! Я умру, если не поеду… и представьте только, как обрадуются Джош и Элла, если меня выберут! Они увидят меня по телевизору.. – Сидящей на унитазе. – Гай уже успел просмотреть письмо. – Максин, речь идет о прослушивании для рекламы туалетной бумаги. Вряд ли это похоже на «Макбет». – Вы не должны говорить таких слов, – высокопарно сказала она. Потом, не желая злить его, молитвенно воздела руки: – Но вы можете называть это, как вам нравится. – Я буду называть это рекламой туалетной бумаги, – остался при своем мнении Гай, – и я не могу понять, почему вы хотите этим заниматься. У них что, щенки закончились? Максин чуть не подпрыгивала на месте от волнения. Ему-то что, думала она, он и так знаменитый. – Это потрясающая возможность, – объяснила она, пытаясь справиться с нетерпением. – Меня увидят миллионы, в том числе и другие режиссеры. Такие вещи делают тебя узнаваемым. И оплата тоже хорошая. Все эти повторные показы! – Но это только прослушивание, – нахмурился Гай. – Не понимаю, почему вы решили, что вас выберут. – Я уверена, – радостно сказала Максин. – Директор по подбору актеров – мой друг. Ну пожалуйста, скажите, что я могу поехать! Разве я много прошу? Если я сяду завтра на восьмичасовой поезд, то буду дома в шесть. – А я сегодня улетаю в Амстердам. Что вы собираетесь делать с Джошем и Эллой? Возьмете их с собой в Лондон? Он так вредничает, подумала Максин, потому что не хочет, чтобы она прославилась и сделала карьеру в шоу-бизнесе, ведь ему тогда придется искать новую няню. Мужчины такие эгоисты! – Здесь Серена, – напомнила она. – Завтра она не занята. Почему бы ей не присмотреть за детьми? – Я не ребенок, – выглянул из кухни Джош. – Мне девять с половиной лет. Максин, мы не наелись. Сделайте нам еще сандвичей с арахисовым маслом и джемом. – Ты не ребенок, – возразила Максин. – Тебе девять с половиной лет, а я занята спором с твоим отцом. Сам делай свои ужасные сандвичи. – О чем вы спорите? – Я хочу поехать на прослушивание для телевизионной рекламы, – грустно сказала Максин. – А твой папа меня не пускает. – А это долго? Она вздохнула. – Всего пару часов. У Джоша загорелись глаза. Повернувшись к Гаю, он сказал: – Ох, папа, ну скажи «да»! Если Максин покажут по телевизору, я расскажу всем друзьям в школе. Они умрут от зависти… Пожалуйста, скажи, что ей можно поехать на прослушивание! Максин скрестила пальцы за спиной и пообещала себе никогда не дразнить Джоша Таней Тревельян. Гай с подозрением посмотрел на сына. – Это заговор? Она попросила тебя сказать это? – Нет. – Джош был удивлен. – А что такое заговор? – Ладно. – Он опять посмотрел на Максин. – Но только если Серена согласится. И вы сами ее попросите. Максин была готова его расцеловать. Вместо этого, проявив благоразумие, она сказала: «Спасибо, спасибо, спасибо!», послала ему воздушный поцелуй и, пока он не передумал, исчезла за дверью со словами: – Я поговорю с ней прямо сейчас… Джош поймал ее на лестнице. – Мой ангел, – Максин приподняла его и чмокнула в макушку. – Фу! – сказал Джош. – Поставьте меня. Поцелуи для девчонок. – Ты был неподражаем. – Я знаю. – Он пригладил волосы и усмехнулся. – Вы тут не единственная, кто умеет актерствовать. Давайте, Максин, гоните десять фунтов. Не то чтобы Серена активно не любила детей – она просто не знала, что с ними делать. Усыновленная единственная дочь родителей, которые сами были единственными детьми в семье, она никогда ни в чем не нуждалась и пользовалась всеобщей любовью и вниманием. Иметь множество братьев и сестер, родных и двоюродных, как усвоила маленькая Серена, значит делиться с ними игрушками и носить их одежду. Если бы в одной семье было четверо детей, рассчитала она, каждый получал бы только четверть любви. Она никогда не могла понять, почему некоторым родителям вообще приходит в голову завести больше чем одного ребенка. Так Серена думала в детстве. Но к двадцати годам ее мнение изменилось. Переносить беременность для того, чтобы произвести на свет малыша, хотелось ей все меньше. Придется отложить карьеру почти на год, и нет никакой гарантии, что удастся вернуться в прежнюю стройную форму. Нет никаких строгих правил, которые обязывали делать это. Она может поступить лучше, чем завести одного ребенка. У нее их вообще не будет. Время шло, и, оглядываясь на своих друзей, Серена понимала, что приняла абсолютно правильное решение. Дети дорого обходились, отнимали много времени и причиняли массу неудобств. А как они ведут себя за столом… это просто насмешка. Но потом появился Гай, он соответствовал всем стандартам, даже превосходил их, и Серена поняла, что эту возможность упускать нельзя. Джош и Элла были, конечно, ненужным балластом, но, по крайней мере, на заднем плане не рыскала невротичная бывшая жена – у Серены был кое-какой печальный опыт. К тому же у Гая была няня, она постоянно следила за детьми, и это был еще один плюс. Ей не придется самой заботиться о них. – Серена, Джош засунул в тостер тост с джемом, и теперь оттуда идет дым. Серена подавила раздраженный вздох – она только что закончила красить ногти и читала журнал, аккуратно перелистывая страницы. Как дети Элла и Джош были не так уж плохи – и за столом вели себя вполне терпимо, – но они определенно умели выбирать моменты. – Скажи ему, чтобы выключил тостер, – ответила она. – Я не могу сейчас ничего делать. У меня не высох лак на ногтях. Элла с завистью посмотрела на блестящие ногти цвета розовой жевательной резинки. – А мне вы можете накрасить ногти? – Твоему отцу это не понравится. – Папа не здесь. Он в Голландии. – Я думаю, тебе еще рано делать маникюр. – Серена опять принялась внимательно изучать осеннюю коллекцию Гальяно. Дорогой Джон, один из ее любимых дизайнеров, у него такое чувство линии и цвета. Эти вельветовые жакеты просто неподражаемы… – А когда ногти высохнут, вы заплетете мне косички? С ленточками? Серена подняла взгляд от глянцевых страниц. Элла с надеждой смотрела на нее, переминаясь с ноги на ногу. – Что? – С розовыми и белыми ленточками, вплетенными по всей длине, как делает Максин. На протяжении последних недель Серена неоднократно наблюдала этот ритуал. Даже Максин с ее натренированными пальцами не могла закончить процедуру быстрее чем за двадцать минут. – Милая, у тебя и так чудесные волосы, – вкрадчиво сказала она. – Распущенные они гораздо лучше. Почему же ты не бежишь на кухню сказать Джошу, чтобы выключил тостер? Твой папа будет не очень доволен, если он сожжет кухню. Вследствие такого невнимания к полудню Элла заскучала. Джош, большой поклонник компьютерных игр, в полной мере оценил преимущества отсутствия Максин и отца и сидел в спальне с любимым «Геймбоем», горящими глазами следя за Покемоном. Обычно его сессии ограничивались тридцатью минутами, и он был в раю. Гай взял за правило конфисковывать батарейки по прошествии получаса. Максин, еще более безжалостная, забирала приставку целиком и играла сама. – Уходи, – сказал он Элле, сидевшей в ногах кровати, стуча коленкой о коленку. – Можно мне поиграть? – Нет. У меня четырнадцать тысяч очков. Элла прикусила верхнюю губу. – Ну Джо-о-о-ш… – И престань трясти кровать, я моргаю. Элла толкнула кровать сильнее. Джош поставил игру на паузу, повернулся и спихнул ее на пол. – Слушай, я из-за тебя моргаю, а у меня нет времени моргать. Отстань, иди отсюда! – Я тебя ненавижу, – захныкала Элла, но Джош не собирался вступать в спор. Четырнадцать тысяч очков было его рекордным показателем, и он не хотел останавливаться на достигнутом. – Хорошо, – прошипел он, когда Элла поплелась к двери, – я тебя тоже ненавижу. Раз ей нельзя заплести косички и нельзя играть с Джошем, решила Элла, ей могут разрешить купить конфет. Это будет честно. Серена дочитала «Харперс и Куин» и взялась за «Татлер». Ей было очень интересно искать знакомые лица на фотографиях светской хроники. Часто камера схватывала случайное выражение лица, торчащую бретельку лифчика или двойной подбородок… – Можно мы пойдем в магазин за конфетами? Оторвавшись от журнала, Серена увидела Эллу, сжимавшую в руках желтый кошелек в виде банана. – Конечно можно, милая. – У меня восемьдесят пенсов. – Это прекрасно, – одарила ее благосклонной улыбкой Серена. Она явно не собиралась вставать с дивана, и Элла повторила попытку. – Ну можно пойти сейчас? Пожалуйста… На Серену снизошло понимание, и улыбка погасла. – Разве Джош не идет с тобой? – Нет. Он играет в свой дурацкий «Геймбой». Это нечестно. – Элла умоляюще посмотрела на нее. – А дождик перестал, и мы не намокнем. Шлепать полмили по раскисшей аллее под мокрыми деревьями – Серене это не казалось заманчивой перспективой, хотя ей было приятно, что Элла ищет ее компании. – Спасибо, милая, – мягко ответила она, – но у меня что-то нет настроения. Может быть, завтра. Элла задумалась. Серена не хочет гулять, но она не сказала «нет» по поводу конфет. Искушение было слишком сильным, и она неуверенно спросила: – Значит, я могу сама пойти в магазин? – Ну конечно можешь, – равнодушно ответила Серена. Ее внимание привлекло знакомое лицо среди гостей на свадьбе знаменитостей. Святые небеса, она сто лет не видела Труди Бленкерн, и вот она собственной персоной, с подправленным носом, коллагеновыми губами и уродливым мужем-техасцем в придачу… Это совершенно нечестно, решил Джош, тряся «Геймбой» в надежде, что батарейки вернутся к жизни. Именно тогда, когда некому его остановить, они сели. И виновата в этом Максин. Это она отнимала приставку и играла, вместо того чтобы гладить. Она и посадила батарейки. Чувствуя неловкость за то, что выгнал из комнаты Эллу, он отправился ее искать. Но в спальне сестры никого не было, а спустившись вниз, он обнаружил только Серену, сидевшую перед телевизором со стаканом апельсинового сока. – Ой, – удивился Джош. – А я думал, Элла с вами. Девушка спускалась по веревке с крыши небоскреба. Серена дождалась, пока она ступит на землю, и с улыбкой повернулась к Джошу. – Меня бы, наверное, на ее месте стошнило, а тебя? Нет… Я не видела Эллу. Возможно, она наверху. Он нахмурился. – Я уже проверил в ее комнате. – Ну хорошо. – Серена отпила сока и посмотрела на висевшие на стене часы. – Она где-то здесь. Найди ее, Джош, и спроси, что она хочет к чаю. Это будут или рыбные палочки, или яйца-пашот на тосте. Когда десять минут спустя Джош вернулся, Серена по-прежнему не двинулась с места. – Ее нигде нет, – взволнованно сказал он. – Я обыскал весь дом и сад и нигде ее не нашел. Серена вздохнула. – А когда ты видел ее в последний раз? Когда она вернулась из магазина? – Какого магазина? – Из бакалейной лавки, – терпеливо сказала Серена. – Она пошла купить конфет. Джош в ужасе посмотрел на нее. – Одна? В ответ она воззрилась на него. – Ну конечно. Она сказала, что ты не пойдешь с ней, потому что играешь с этой дурацкой штукой. – Но Элле нельзя одной ходить в магазин. – Глаза Джоша наполнились слезами. – Из-за странных мужчин. Ей же всего семь лет. |
||
|