"Колин Харрисон. Форсаж " - читать интересную книгу автора

тысяч фунтов. Наконец он надел темно-зеленые летные очки, отражавшие
криволинейный аэродром, где техники подкатывали тележки с бомбами к
построенным в ряд самолетам, на заднике этого пейзажа был виден густой,
сочный лес и голубое небо.
Его истребитель пока проходил техобслуживание. Он обошел иглообразный
нос, короткие крылья, хвостовую часть. Медленно и внимательно все
осматривая. Самолет был прохладным на ощупь. Он знал его лучше, чем лица
собственных детей, - все эти вмятины и заплаты, подтеки гидравлической
жидкости, неровности на хромированном цинке в местах повреждений.
"Фантом F-4", идеальный на чертежной доске, на войне был помятой,
побитой, израненной, неухоженной, с облупившейся краской и покрытой следами
коррозии рабочей скотиной, которая тем не менее служила исправно. Он
забрался по лестнице и нагнулся, чтобы влезть в кабину, стараясь не задеть
тумблеры на приборной доске. Потом угнездился в пилотском кресле, влез в
ремни парашютной укладки, откинулся на заголовник. В кабине пахло горелыми
проводами. Температура внутри была больше ста по Фаренгейту, годится для
медленного поджаривания. Он закрепил привязные ремни и зафиксировал голени,
чтобы в случае катапультирования не размозжить их о передний край фонаря.
Подсоединил костюм для защиты от перегрузок к воздушному насосу, надел шлем,
пристроил кислородную маску на лице. Пусковая тележка, уже стоявшая рядом с
самолетом, загудела, и он щелчком перевел переключатель электропитания на
внешний режим. Кабина ожила. Стрелки приборов задрожали, замигали янтарные
огоньки индикаторов, с хрипом проснулось радио. Он проверил радиочастоты и
прихлопнул муху, залетевшую в кабину. Жар под шлемом все увеличивался.
Там, в другом мире, Элли мыла посуду после обеда, дети, выбегая с
рожками мороженого на улицу, хлопали сетчатой дверью веранды. Он всегда
прикидывал, что там у них происходит в параллельной жизни. Элли,
завязывающая Бену шнурки на кроссовках, выслушивающая по телефону жалобы
своей матери, Элли в супермаркете, на ней солнечные очки. Элли читает
Джулии, а вот она находит седой волосок, со злостью его выдергивает. Элли
добросовестная, Элли сильная. Она живет на территории военной базы в
ожидании своего техника, засунутого в консервную банку, своего солдата -
лицедея в драме, поставленной политиканами. Разве не так? Он вспоминал свою
жену такой, какой запомнил во время последнего отпуска: бокал вина на
подлокотнике кресла, в котором она любила читать, большой альбом с
репродукциями картин на коленях - на них дебелые телеса, запечатленные
художниками Ренессанса. Он представлял, как она рассматривает эти
репродукции, отпивает вино из бокала, с трудом заставляет себя лечь в
кровать, нежно касается пальцами своей плоти. Он молился, чтобы она не
ожесточилась в его отсутствие. А может быть, я себя обманываю, думал он.
Может, она счастлива без меня или почти счастлива. Но этого, сколько ни
думай, наверняка знать нельзя. Разумеется, ежедневные заботы о детях ее
утомляли. Все время одна. И сейчас одна, верил он. Ведь Элли никогда не
выказала и тени сомнения в том, что он вернется. Скрывала свою тревогу? Или
ее вера в удачу, в то, что он останется цел, была абсолютной?
Сейчас, наверное, его напарник, офицер-электронщик, уже на заднем
сиденье. Друг дружку они видеть не могли, только переговаривались по
внутренней связи. Чарли включил левый двигатель, двинул ручку дросселя
вперед, наблюдая, как растут обороты и температура выхлопа по скользившим
вверх стрелкам приборов. Когда левый двигатель достиг нормального режима