"Колин Харрисон. Убийство со взломом " - читать интересную книгу автора

между стенами новехоньких небоскребов. Останавливаться и глазеть не было
времени. Питер убыстрил шаг, лавируя в толпе прохожих, и холодный ветерок
скользнул ему за шиворот, несмотря на шерстяной шарф. Его ожидало очередное,
леденящее кровь убийство на сексуальной почве, убийство предумышленное,
первой степени. Размышлять тут было не о чем. Но так как убийство обозначало
крайнюю степень человеческой ущемленности, напоминая ему, что сам он в
людском сообществе находится на совершенно другом, противоположном его
полюсе, размышлять над этим было даже приятно и открывало источник
своеобразного мрачного удовлетворения, чем следовало воспользоваться - не
так уж много вещей в последнее время могло вызвать у него удовлетворение.
Свернув за угол на Маркет-стрит, он сгорбился от порыва резкого
январского ветра, вмиг охватившего холодом покрасневшее лицо. Еще квартал к
востоку - и перед ним предстанет Ратуша, шесть сотен помещений, здание,
воздвигавшееся три десятка лет, двадцатидвухфутовые стены, некогда самое
высокое и вместительное из общественных сооружений Америки, с колоссальным
памятником Уильяму Пенну, возвышающемуся на сорок восемь футов над землей.
Еще школьником Питеру Ратуша внушала благоговение. И вот она перед ним:
белый мрамор, посеревший от городской копоти и выхлопных газов, загаженные
голубями карнизы, колонны и выступы, и все же величественное, потрясающее
великолепием сооружение, центр городского самоуправления, средоточие
верховной власти, вмещающее офисы мэра и его окружения - сборища продажных и
недалеких бюрократов, раздираемый склоками Городской совет, службы
социальной защиты, Верховный суд штата Пенсильвания, городское хозяйство и
прочее, прочее, сорок девять судейских кабинетов, и, по уверениям
Берджера, - а не было вещи, которую Берджер бы не знал, - даже каморка, где
в течение рабочего дня можно было, не теряя даром времени, быстренько
получить сеанс орального секса: девушка на табурете, пять минут, тридцать
баксов. Но в последнее время здание Ратуши стало его раздражать - неприятны
были все эти каменные изваяния на фасаде, злобно щерящиеся львы, изображение
бородатого тирана в оконной нише на пятом этаже, мраморнощекие девы,
задумчиво взирающие вниз с портиков. Он запретил себе смотреть на эти
каменные рожи.
Перейдя улицу на зеленый свет, Питер прошел под арку, мимо нотариальной
конторы и направился к лифтам четвертого этажа. Он работал теперь в 453-м
зале суда, а судья Скарлетти, уж конечно, не преминет отчитать заместителя
окружного прокурора за опоздание на послеобеденное заседание суда. Он
миновал судейские кабинеты, комнаты присяжных и прочие помещения,
распахнутые двери которых позволяли ему заглянуть внутрь и увидеть сонмища
усталых секретарей и полки с порыжелыми папками дел по стенам до самого
потолка. В залах царил полумрак подземелья - мелькали силуэты людей,
выныривавших из тьмы в свет и обратно. Он кивал, молча раскланиваясь с
другими юристами, местными полицейскими, судьями. Перед лифтами двое
полицейских за деньги налогоплательщиков читали "Дейли ньюс". На четвертом
этаже стояла группа людей с сине-желтыми значками присяжных. Они высокомерно
поглядывали по сторонам, горделивые в своем мимолетном могуществе. Где-то
лаяла одна из овчарок охраны. Этих собак Питер ненавидел - неестественно
огромные, выученные наводить ужас бешеным сверканием своих желтых глаз и
моментальным вонзанием клыков. Он прошел мимо комнаты детективов, ожидавших
своей очереди давать показания. Эти тоже были сплошь огромны, выхолены,
хорошо причесаны и упитанны. Они перебрасывались шуточками. В городской