"Колин Харрисон. Найти в Нью-Йорке" - читать интересную книгу автора

крышку. Внутри... что это - мертвое животное? Нет, волосы: густые, темные,
курчавые. Какая мерзость! И еще там таилась записка. Она осторожно вытянула
ее, стараясь не касаться волос. В записке было сказано:

Привет, Рэй-Ствол, я же говорил, что отправлю тебе свою бороду.
Что ты сделал со своей? Я тут, в Мельбурне, катаюсь по волнам. Если хочешь,
заезжай меня навестить. Я на связи, но от электронной почты отказался - она
слишком быстрая. А мне надо малость замедлиться. Не терпится получить новое
задание. А еще у меня какие-то непонятные головные боли от тех таблеток,
которые они нас заставляли принимать. У меня внутри все плавится, как всегда
после миссии. Больше всего на меня действуют эти маленькие тельца. Ты же
меня понимаешь, я знаю, что понимаешь. Грустно было услышать про твоего
отца. Я знаю, как ты его любишь. Не уверен, смогу ли еще продержаться. Буду
пить и трахаться, чтобы достичь просветления. Может, ты справляешься лучше,
чем я. А может, и нет. У меня уже толком не осталось никаких идей, я даже не
уверен, настоящий ли я американец. Кто знает. Не могу себе представить, как
стану возвращаться домой, это слишком уж дико. Если у тебя есть подходящие
мыслишки, напиши. Дай мне знать, если получишь новое задание. Ну ладно,
через час уже прилив.

З.

Под неряшливо спутанными волосами обнаружилась фотография - двое
мускулистых мужчин с длинными бородами. Рэй и еще один - видимо, З., тот,
который написал это письмо. Сильно загорелые, в грязных футболках, позади -
горы. Они военные? - предположила она. Но на снимке она не заметила никакого
оружия. Она задержала взгляд на руках и плечах Рэя: видно было, какие они
сильные. Ее пальцы помнили, какие они на ощупь.
Она вздрогнула: в кармане зазвонил телефон. Она сложила записку, сунула
ее вместе с фотографией обратно в контейнер, а туфлю - под сиденье, словно
звонящий мог ее увидеть. Это была ее мать - готовая к обычному разговору.
Выбравшись из пикапа, женщина вернулась на кухню.
- Мама, можно я тебе перезвоню?
Но мама не разрешила. И началось. О том, как приходил доктор. Об
отцовском артрите. На все это ушли еще десять минут ее жизни. Она поймала
себя на том, что направляется в спальню, чтобы посмотреть на измятую
постель. В простынях, казалось, еще оставался след Рэя. Но сам он исчез.
- По-моему, ты плачешь, - заметила ее мать. - Плачешь? Что случилось?
Она повесила трубку. Ну да, она плачет. Она встретила красавца прямо у
себя в подъездной аллее, позволила ему целый час трахать ее до изнеможения,
а потом, довольная, готовила ему ужин, и тут - что такое! - является банда
каких-то китайских головорезов и выволакивает его из дома! Да у любой бы
крыша поехала! Ясное дело, я буду плакать! В ящике кухонного стола она нашла
фонарик. Может, у Рэя в пикапе лежит еще что-нибудь. Она подошла к кухонной
двери и открыла ее.
Старый красный пикап исчез, словно его здесь никогда не было. Словно
здесь никогда не было Рэя, словно он не был с ней... и она знала тем
странным точным знанием, которое иногда всплывает откуда-то из глубины, -
знала, что больше она его никогда не увидит.