"Джим Харрисон. Легенды осени " - читать интересную книгу автора

укреплению рядов преступного мира, и годы, прошедшие с момента принятия
закона, только это подтвердили. Для Альфреда его отец всегда был героем.
Порой он любил цитировать в своих выступлениях в сенате слова старого
элегантного колониста, хотя Ладлоу, надобно отметить, таковым себя не
считал. Эти сколь популярные столь же и дурацкие понятия как "ковбои",
"колонисты" или же собственно "сухой закон" появились уже после того как
прошли этапы истории, связанные с ними, когда энергия общества направилась
на то чтобы развешивать ярлыки и устанавливать общественный порядок.
Но проблемы, волновавшие Альфреда, были куда более принципиальными, чем
вопросы политики или охлаждения отношений со своим отцом. Сюзанна была
больна, на самом деле она всегда была нездорова, но болезнь ее была неявной
и скрытой. Вашингтонская жизнь, с ее общественными обязанностями,
проистекавшими из положения жены сенатора, эти проблемы только усилила.
Альфред купил загородный дом с конюшней в Мэриленде, где держал скаковых
лошадей своего тестя. Большую часть времени она проводила там, два раза в
неделю ее навещал профессор судебной психиатрии из госпиталя Джонса
Хопкинса[58], старый французский еврей, поклявшийся хранить тайну, поскольку
психически больная жена всегда расценивалась в политических кругах как
помеха карьере. Ослепленный своей любовью, Альфред отказывался признавать
серьезность проблемы. Как-то вечером, несколько лет назад, когда они ехали
из Валлаури в Ниццу, чтобы отплыть домой, Сюзанна настояла на том, чтобы
шофер остановился, после чего Альфред и Сюзанна направились в близлежащий
перелесок и занялись любовью. Несколько недель после этого она выглядела
счастливой, хотя это счастье порой перемежалось вспышками истерических
рыданий. Несмотря на эти припадки, Альфред считал себя счастливым как
никогда, но потом Сюзанна впала в терзания и отказалась покидать каюту в
течение всего двухнедельного путешествия до Нью-Йорка. Избавление от
напряженной вашингтонской жизни и пребывание в загородной резиденции,
казалось, пошли ей на пользу.
Но каждый год, за все девять лет их брака, у Сюзанны случались периоды
того, что называют безумием разной степени тяжести. Ее врач избегал
обнадеживающих диагнозов, хотя за это время Сюзанна стала его самым любимым
пациентом. Он рекомендовал ей больше времени проводить в конюшнях, полагая,
что занятия с животными благотворно влияют больного, а лошади как-то
вытягивают яд из ее души, пусть и на время.
Недели, последовавшие после возвращения Альфреда из Монтаны, стали
сущим кошмаром. Маниакальное состояние Сюзанны достигло пика: ей казалось,
что вещи в этом мире стали слишком яркими и образными, чтобы их выносить.
Так, например, она ясно видела лошадиное сердце, запрятанное за шкурой,
мускулами и костями, а луна находилась всего лишь на расстоянии протянутой
руки от окна. Цветы в вазе для нее были мертвы, некоторые картины,
привезенные из Франции, она перевернула лицом к стене; она говорила, что
тоскует по своему ребенку, которого она постоянно выдумывала в своем
воображении, а отказ Тристана ответить на ее письмо с выражением
соболезнования явился для нее поводом для впадения в глубокую депрессию.
В апреле Альфред снова приехал на запад, под предлогом встречи со
своими избирателями. В Хелене он купил большой дом, посчитав, что если
Сюзанна будет проводить летние месяцы в Монтане, то ей это поможет. Там
будет Изабель, а Тристан и Пет возможно разрешат Сюзанне возиться с Самуэлем
и Третьей. Когда Альберт наконец заехал в загон, то его сердце, и без того