"Н.С.Хрущев. Время. Люди. Власть. (Книга 1, Часть II)" - читать интересную книгу автора

Сибири. У него сложились плохие отношения с тамошним секретарем обкома
партии. Отношения настолько обострились, что Сталин вызвал к себе
руководство обкома и Конева и сам разбирался в этом конфликте, возникшем
по каким-то бытовым вопросам. Тогда-то я и увидел Конева первый раз в
жизни.
Прибыл Конев в КОВО, его армия разгрузилась, мы были очень обрадованы,
что получили резерв. Эту армию мы сейчас же нацелили в направлении на
Броды. Но, как только его армия вошла в соприкосновение с противником,
последовал звонок от Сталина: "Немедленно погрузить армию Конева и
содействовать скорейшей отправке этих эшелонов в распоряжение Москвы". Тут
я стал упрашивать оставить армию Конева нам - у нас было тяжелое положение
- и сказал: "Если армия Конева останется, то у нас есть уверенность, что
мы стабилизируем положение на направлении Броды и тем самым заставим
противника перейти к обороне. А может быть, нам удастся его и разбить".
Да, мы думали тогда вскоре разбить немцев. Это было не просто желание, мы
верили в это, хотя соотношение сил на нашем участке было бы и при наличии
армии Конева, видимо, все-таки в пользу противника. Сталин выслушал меня и
ответил: "Хорошо, оставляем резервную армию, но оставляем именно для
нанесения удара". А спустя некоторое время - опять звонок от Сталина:
"Немедленно погрузите армию Конева". Она уже вела боевую операцию, но дан
приказ, и она убыла.
Мы, таким образом, остались с тем, что имели у себя к началу войны. А
перевес уже наметился в пользу противника, возникла тяжкая угроза в
направлении на Броды и Ровно. А это значит, в направлении Киева. Наш левый
фланг оставался таким образом в тылу врага. Стало видно, что немцы рвутся
клином на юг, на Киев, оставляя нашу Карпатскую группировку за собой и не
ведя против нее боев. Там стояла 6-я армия, а Карпаты занимала, кажется,
12-я армия. Нависала угроза (уже виден был замысел) окружения врагом этих
войск. Но я сейчас по этому вопросу специально высказываться не буду, а
хочу осветить неприятный для нас эпизод, который произошел с членом
Военного совета КОВО.
Когда у нас сложились тяжелые условия в районе Броды, мы с командующим
войсками приняли меры для перегруппировки войск и уточнения направления
нашего удара против войск противника, который наступал на Броды. Чтобы
этот приказ был вовремя получен командиром мехкорпуса Рябышевым и
командиром другого корпуса, фамилию которого я забыл, мы решили послать
члена Военного совета КОВО, чтобы он сам вручил приказы, в которых было
изложено направление удара. Этот член Военного совета выехал в корпуса
(16). Я знал этого человека мало. Он прибыл к нам из Ленинграда перед
самой войной и производил хорошее впечатление, да и внешность у него была
такая, знаете ли: молодой еще человек, очень подтянутый, элегантный,
одевался со вкусом и приковывал к себе внимание. Ну, и характер у него
тоже имелся. Мне говорили военные, что он человек с претензиями.
Рассказывали, что он низко оценивал командующего войсками КОВО и считал,
что сам он выше него и мог бы с большей пользой, чем тот, выполнять
функции командующего. Конечно, вряд ли он кому-нибудь про это говорил. Это
было умозаключение людей, работавших в штабе. Ну, мало ли что бывает и
какие у него появляются желания. Это было его личное мнение. А пока он
занимался своим делом. Я присматривался к нему: он был неглупый человек,
поэтому ничего плохого я против него не имел да и не мог иметь.