"Никита Сергеевич Хрущев. Время. Люди. Власть. (Книга 2, Часть 3)" - читать интересную книгу автора

включая Сталина, что я этот вопрос поднимал на комиссии, боролся за это, а
теперь, когда ставится вопрос докладывать Сталину, то, если бы я сказал не
докладывать, это оказалось бы проявлением трусости. Говорю: "Нет, товарищ
Маленков. Прошу доложить товарищу Сталину мою точку зрения". "Хорошо!".
Доложили. Я узнал из нового звонка Маленкова, что Сталин был страшно
недоволен и мое предложение не приняли. Сталин просто взбесился, когда
узнал о нем. После пленума Сталин поднял вопрос о том, что надо оказать
помощь Украине. Сказал и смотрит на меня, ждет моей реакции. Я промолчал,
и он продолжил: "Надо подкрепить Хрущева, помочь ему. Украина разорена, а
республика огромная и имеет большое значение для страны". Я про себя
прикидывал: "Куда он клонит?". "Я считаю, что надо послать туда, в помощь
Хрущеву, Кагановича. Как вы на это смотрите?" - спросил он, обращаясь ко
мне. Отвечаю: "Каганович был секретарем ЦК КП(б)У, знает Украину. Конечно,
Украина - это такая страна, что там хватит дела не только для двух, а и на
десяток людей". "Хорошо, послать туда Кагановича и Патоличева". Патоличев
в то время был секретарем ЦК ВКП(б). Отвечаю: "Пожалуйста, это будет
хорошо". Так и записали. Сталин предложил разделить посты председателя
Совмина Украины и Первого секретаря ЦК КП(б)У. В свое время их объединили
по его же предложению, а я тогда доказывал, что не нужно этого делать. Так
было сделано на Украине и в Белоруссии. Не знаю, было ли проведено это и в
других республиках. Сталин предложил: "Хрущев будет Председателем Совета
Министров Украины, а Каганович - Первым секретарем ЦК. Патоличев(5) же
будет секретарем ЦК по сельскому хозяйству". Я опять говорю: "Хорошо".
Собрали мы пленум на Украине. Пленум утвердил назначения, каждый сел
на свое место и занялся своим делом. "Прежде всего, - говорю я Кагановичу
и Патоличеву, - надо нам подготовиться к посевной. У нас нет семян. Кроме
того, нам надо получить что-то, чтобы людей накормить: они же умирают,
появилось людоедство. Ни о какой посевной не может быть и речи, если мы не
организуем общественное питание. Вряд ли сейчас мы получим такое
количество зерна, чтобы выдать ссуду, придется питать людей какой-то
баландой, чтобы они с голоду не умирали. Ну и семена тоже надо получить".
Поставили мы вопрос перед Москвой. Чтобы обеспечить урожай в 1947 г. и
заложить зерно на 1948 г., следо-
вало срочно получить семена. Если мы не получили бы семян, то нам и делать
было бы нечего, потому что все вывезли из деревни по первой сталинской
заповеди.
Уже давно было подсчитано, что нам необходимо. Мы вновь обратились с
просьбой к Сталину и получили какое-то количество семян и
продовольственную помощь. Шел уже февраль. В ту пору на юге начинается в
отдельных местах сев, а в марте уже многие южные колхозы сеют хлеб. Так
что в марте мы должны были быть готовы к массовому севу на юге, а в
Киевской области заканчивали сев в апреле. Говорю Кагановичу: "Давайте
подумаем, что делать". Он: "Надо поехать по Украине". Отвечаю: "Надо, но
это сейчас не главное. Ты давно не был на Украине, вот и поезжай, а я
останусь в Киеве. Сейчас ведь важно не то, что я поеду и где-то побуду в
одном, двух, трех или пяти колхозах. Это никакого значения не имеет.
Протолкнуть по железной дороге семена, вытолкнуть их в области, а из
области в колхозы - вот сейчас главное, от чего будет зависеть успех
посевной". Так мы и договорились. Каганович поехал в Полтавскую область, а
я остался в Киеве диспетчером на телефоне - проталкивать семена и грузы,