"Никита Сергеевич Хрущев. Время. Люди. Власть. (Книга 2, Часть 3)" - читать интересную книгу автора

тогда находился во Львове. Украинские националисты убили
писателя-интернационалиста Галана(1), и я проводил собрание среди
студентов Лесотехнического института. Студент, который убил Галана, учился
в этом институте, поэтому я и решил поговорить с его однокашниками.
Вдруг меня вызвал к телефону Маленков: говорит мне, что Сталин
передает, чтобы я срочно прибыл в Москву. "Как срочно?". "Как только
можешь. Прилетай завтра". И назавтра я прибыл в Москву. Сталин встретил
меня очень хорошо: "Ну, - говорит, - что же вы будете долго сидеть на
Украине? Вы там превратились уже в украинского агронома. Пора вам
вернуться в Москву". И
начал рассказывать: мы тут считаем, что вам надо опять занять пост первого
секретаря Московского городского и областного партийных комитетов. У нас
плохо обстоят дела в Москве и очень плохо - в Ленинграде, где мы провели
аресты заговорщиков. Оказались заговорщики и в Москве. "Мы хотим, чтобы
Москва была опорой ЦК партии, поэтому вам полезнее работать здесь. Вы
станете секретарем сразу МК и ЦК партии". Я, конечно, поблагодарил за
доверие. Сказал, что с удовольствием приеду в Москву, потому что был
доволен своей прежней работой в столице, 11 лет назад. Я считал, что такой
срок работы на Украине вполне приличный и мне будет полезно переместиться.
Когда я вернулся от Сталина, Василевская и Корнейчук, находившиеся в
Москве, зашли ко мне. Я рассказал им о состоявшемся разговоре. Ванда
Львовна расплакалась, буквально разревелась. Я никогда еще не видел ее в
таком состоянии. Она: "Как же вы уедете с Украины? Как же так?". Полька
оплакивала тот факт, что русский уезжает с Украины! Несколько курьезно.
Видимо, это объяснялось тем, что у меня сложились очень хорошие, дружеские
отношения с ней. Я ее очень уважал. Это была замечательная женщина и
замечательная коммунистка. И она платила мне таким же уважением. Я не
скрываю этот штрих, может быть немного тщеславный, но, безусловно,
приятный для меня. Данное событие всплыло у меня в памяти, и я решил о нем
рассказать.
Относительно сталинской мотивировки его решения: в подтверждение
неблагополучия дел в Москве он вручил мне некий документ: "Вот,
ознакомьтесь, а потом поговорим". Я не стал читать тут же - это был
большой документ - и положил его в карман. Назавтра прочел. Это оказалось
анонимное заявление, хотя и с подписями, но анонимное по своему характеру.
Сейчас не помню, чьи там стояли подписи. В тексте говорилось, что в Москве
существует группа заговорщиков против ЦК и Советского правительства, а
группу эту возглавляет секретарь Московского комитета и ЦК партии
Попов(2). Далее указывалось, кто входит в группу: секретари райкомов
партии, часть председателей райисполкомов, директора заводов, инженеры. Я
сразу почувствовал, что готовил бумагу с умыслом либо сумасшедший, либо
мерзавец. Положил я записку к себе в сейф и решил не говорить Сталину о
ней какое-то время, считая, что чем больше пройдет времени без такого
разговора, тем будет лучше.
Когда я уезжал на Украину, чтобы оформить переход в Москву, Сталин
сказал мне: "Вы к моему 70-летию вернетесь в Москву?" (то есть в декабре).
"Безусловно. Приеду, сейчас же соберу Пле-
нум ЦК КП(б)У, изберем новое руководство, и я вернусь". Ранее я уже
согласовал с ним, что буду рекомендовать Первым секретарем ЦК
Мельникова(3). Сталин согласился, хотя и не знал его: доверился мне.