"Эдуард Анатольевич Хруцкий. МЧК сообщает... ("ОББ-1", Роман-хроника) " - читать интересную книгу автора

Ах ты, камера, камера, дом родной. Лапшин потрогал заплывший синяком
глаз. Как же влип-то глупо. И наводка была точная, и в квартиру вошли, и
дело сделали.
Грека и жену по горлышку, золотишко и деньги в сумку. Да не учли, что
в другой половине дома офицер на постой стал. Всего за два часа до дела. А
у него двое товарищей были в гостях.
Только Лапшин с напарником за порог, а они тут как тут. Чего-чего, а
воевать научились господа офицеры, Степку кокнули, а его скрутили и сюда.
А контрразведка - не сыскное. Два офицерика, прапоры сопливые, за час
из него все выбили и в камеру бросили. Мол, сиди, завтра шлепнем.
А жить-то как хочется. Дважды с каторги бегал. Налеты совершал в
Москве да Петрограде. Кассу взял на Нижегородской ярмарке.
Дурак... Лох слюнявый... В Москву надо было рвать. К своим ребятам. А
теперь все.
И жалко стало Лапшину себя. Господи, за что? Годков-то ему всего
тридцать пять.
Как все люди его профессии, Лапшин, когда надо, в бога верил. Считал,
что невидимая сила, призванная защищать его, убережет от смерти. И в такие
минуты верил он искренне, и становилось ему благостно и грустно. Лапшин
забывал о тех, кого убивал сам.
Тюремный коридор освещали большие керосиновые лампы, висевшие под
потолком через каждые десять шагов. Свет их, зыбкий и призрачный,
причудливо ломал на стене человеческие тени.
Подполковник Незнанский шел мимо вытягивающихся в струнку
унтер-офицеров - надзирателей. Стена коридора, щербатая от пуль, со смытой
краской лозунгов, точно выражала политические катаклизмы времени.
- Где? - спросил Незнанский молоденького прапорщика в форме
корниловского полка.
- В седьмой, господин подполковник.
У дверей камеры с написанной прямо на дверях зеленой краской семеркой
подполковник остановился.
Надзиратель отодвинул задвижку, открыл дверь.
- Вы останетесь здесь, - скомандовал Незнанский и шагнул в камеру.
С дощатых нар поднялся плотный человек среднего роста, с разбитым
лицом, одетый в некогда щеголеватую визитку с оторванным лацканом и в
порванные на коленях полосатые брюки. Рубашки под визиткой не было.
Незнанский достал часы и щелкнул крышкой:
- Вас, Лапшин, расстреляют через час.
Человек молчал, изучающе глядя на подполковника. Он оставался так же
невозмутимо спокоен.
- Но есть шанс, - продолжал подполковник.
- Ну?
- Говорите вежливее, вы не в сыскной полиции, а в контрразведке.
Лапшин усмехнулся разбитыми губами:
- Я это сразу почувствовал, как первый раз мне в рожу заехали. В
сыскной остерегались бы. Там я человеком известным был.
- Слушайте меня, Лапшин. Вы убили греческого коммерсанта Костаки,
убили зверски...