"Ричард Хьюз. Деревянная пастушка" - читать интересную книгу автора

коровники, однако по большей части этими фермами нынче владели шведы, а
Ри, уж конечно, не была шведкой!


Так или иначе, но это таинственное существо приплясывало сейчас у него
на крыльце, радуясь какой-то придуманной ею затее...



9


Ри не делала никакого секрета из своего дома или своей семьи - просто у
них с Огастином было так много всяких интересных тем для разговора, что ей
казалось пустой тратой драгоценного времени говорить о "доме". Да и вообще
в последнее время родители и все родные отошли для нее на задний план,
стали чем-то вроде надоевших старых вещей, как столы или стулья. Даже об
отце, который раньше был ей так дорог, она вспоминала теперь лишь в связи
с появлявшимся в конце недели и долго не проходившим запахом пятицентовых
сигар.
Бедняга Брэмбер! Дело в том, что Брэмбер Вудкок обожал своих детей и,
однако же, летом почти их не видел". Всю неделю он работал в Нью-Йорке, в
субботу приезжал вконец измочаленный, в воскресенье полдня спал,
проснувшись, разбирался в долгах и просроченных счетах поденщикам, а
поздно вечером, уже снова измочаленный, возвращался в душный Нью-Йорк,
даже не получив удовольствия от общения со своей любимицей Ри, которая
целый день пропадала где-то допоздна.
Мало проку было от Ри и ее матери, Джесс Вудкок. Привязанная к ферме с
июня до Дня труда [первый понедельник сентября], непрерывно борясь с
муравьями, доводившими ее до исступления (не говоря уже о детях и
поденщиках, ибо ни у кого из тех, кто приезжал сюда на лето, не было
средств механизировать свое хозяйство), Джесс Вудкок была очень недовольна
Ри - ведь она же самая старшая, а помощи от нее никакой.


Не только семейство Вудкоков огорчалось по этому поводу. За последние
несколько лет (вследствие то ли войны, то ли изобретения двигателя
внутреннего сгорания, то ли появления теории Фрейда) на всем пространстве
страны от океана до океана тысячи юнцов вдруг взбунтовались, ушли из
семьи, порвали с родными и маленькими стайками двинулись по опасному, еще
не создавшему своих устоев и правил послевоенному миру - одинокие, как
орлы, и беззащитные, как овцы, они образовали нечто вроде современного
юного воинства Христова, только без креста на своих знаменах или, вернее,
с совсем другой эмблемой на них и без всяких идей в голове, если не
считать сознания своей молодости и собственного "я". И хотя у них были
матери, нынче это ровным счетом ничего не значило: они вели себя так,
словно были найдены под придорожным кустом да там же и выросли.
Молодежь, приезжавшая на каникулы в поселок, образовала свою "стаю" и
проводила все лето вместе - о доме они вспоминали, лишь когда хотели есть
или спать или же им требовались деньги. Их Нестором, самой старшей среди