"Норманн Хьюз. Братья по оружию ("Конан" #68) " - читать интересную книгу автора

послезавтра. Я скажу тебе точно, когда надо будет выкрасть статуэтку. Без
команды не начинай. Лучше вообще ничего не сделать, чем спугнуть Стервятника
до времени. Приманку нельзя ставить под угрозу!
- Ясно.- Конан кивнул. Хотя, по правде, ничего ему ясно не было. И
вообще, в более беспорядочном, скверно организованном деле ему еще не
доводилось участвовать. Подумав, он так напрямую и заявил Грациану.
- Можешь отказаться,- только и ответил тот, чем вызвал яростный гнев
киммерийца.
Кром! Что за ерунда творится?! Что такое с Грацианом, в конце концов?
Никогда он еще его таким не видел! Если бы не Палома, которая все равно
полезет на рожон, он точно отказался бы, плюнул на все - и расхлебывайте
вашу затею, как хотите! Но белобрысая наемница без него точно пропадет, а
отговорить ее идти к Тусцелле он не сможет. Так что, демон с ними, придется
продолжать!
И вдруг, словно прочитав мысли киммерийца, Грациан спросил:
- Кстати, Палому ты давно не видел? Она, как вы вернулись из
Бельверуса, здесь так и не появлялась...
Было видно, что вопрос этот стоил калеке определенных усилий. Впрочем,
Конан уже давно отчаялся понять, что за отношения связывали этих двоих.
Месьор при упоминании имени наемницы каменел лицом, или как-то не по-доброму
кривился; Палома, вообще, объявила Грациана запретной темой для
разговоров... Про себя северянин решил, что если бы хоть одна женщина
осмелилась так трепать ему нервы, он бы - Кром свидетель! - придушил ее
собственными руками.
Но пока следовало ответить на вопрос так, чтобы Месьор не заподозрил
неладного. С деланным безразличием киммериец отозвался:
- Вчера столкнулись случайно в одном кабаке. Вина выпили. Что-нибудь
передать ей, если увижу?
Грациан пожал плечами.
- Да нет, к чему? Сама найдется. Тогда зачем спрашивал?
Неожиданно для себя, Конан решил, что уже порядком подзадержался в
Коршене. Как-то скучновато здесь стало. И душно... Пожалуй, закончит эту
историю с Тусцеллой, да и отправится дальше бродяжить. Может, стоит на юг
податься - давно он уже туда собирался!..
Они еще немного поболтали с Грацианом... так, ни о чем. О Немедии, о
настроениях в Коршене, о тренировках для кровников, которые проводил
киммериец. И все это время северянина не оставляло чувство, будто приятеля
что-то гнетет, какая-то мысль или тревога, которой он никак не решается
поделиться... Будучи человеком прямым, превыше всего не терпящим недомолвок
и всяческих уверток, Конан наконец не выдержал:
- Слушай, парень, ты либо выложишь начистоту, в чем дело, либо давай мы
попрощаемся! Когда я только приехал в Коршен - я помню, все по-другому было!
Мне тогда, правда, казалось, что я тебе могу помочь... Что я здесь нужен. Но
ты темнишь, скрываешь что-то... Мне это без надобности. Видит Кром! Если
тебе наша дружба в тягость - я никому не навязывался, и впредь не собираюсь!
По мне, так между друзьями может быть или полная честность и доверие - или
пусть каждый идет своей дорогой! Вот так-то. А вытягивать из тебя клещами -
ну уж, уволь!
Грациан побледнел, дернулся, точно от удара. Лицо исказилось, словно в
душе его шла какая-то борьба, и Конан понял, что попал в точку. Коршенец