"Анатолий Хулин. Дедлайн (фрагмент романа)" - читать интересную книгу автора

конечно - неважно. Зато единственный, кто может об этой ситуации внятно
рассказать. приду я к вам на открытый урок. сядете - а я вам расскажу о том,
что такое Чечня. Учительница. ясное дело, загрустит. А ты будешь смеяться.
Как думаешь - выгонят тебя из школы?
- Нет, - твердо сказала она, - Тебя выгонят.
- Ну, милая моя! - я крепко пожал ей руку, - Я уже и так все-все знаю.
Побежали на лошадок?
- А потом - в тир-р-р! - радостно завопила дочь.
И мы побежали на лошадок. А потом - в тир. По животным я не стрелял -
только по вертолету, крутящему от меткости винтами и "скорой помощи",
включающей мигалку и сирену. Варька смеялась.
Затем мы пошли на выставку живых гигантских насекомых - но не дошли,
потому что в глубине рощи стала слышна автоматная стрельба, потом громыхнула
пушка, стали видны клубы дыма и послышались возгласы: "Стоп! Стоп! Еще раз!"
"Вертеньев, - подумал я, и почесал затылок, - А ведь он мне
действительно что-то такое говорил. Вот ведь, сама работает, подкорочка..."
- Папа, это война? - радостно спросила Варька.
- Это мои друзья, - говорю, - Пойдем туда, к ним.
На поляне, неподалеку от ресторанчика "Фиалка", идут съемки клипа. мой
друг Вертеньев в гуще событий - командует реконструкцией ожесточенного боя
между отрядиком РККА и группкой Вермахта. У них есть даже пушка - ее как раз
не могут перезарядит и почти солдатские слышны матюки.
- Перерыв! - командует Вертеньев и подходит к нам.
- Моя дочь, представляю Варьку, - Длинные ноги. Будущая актриса.
- Хочешь сигарету? - Вертеньев достает из кармана пачку сигарет и
протягивает Варьке.
Варька смущается и прячется за меня - но на клипмейкера смотрит уже с
нескрываемым восторгом.
- Дети и животные любят меня одинаково, - сообщает Вертеньев, - Расход
пленки один к пяти. После кризиса это мало кто себе позволяет... Пусть
сходит, пообщается с солдатней. Может, стрельнуть дадут.
Мы отправляем дочь в расположение ребят из военно-исторического клуба -
Вертеньев дает продюсеру соответствующую команду - а сами отходим к "Фиалке"
за пивом. Вертеньев заходит, а я остаюсь - смотреть на небо.
Борька - мой огромный друг. Если бы не он - не попал бы я к буддистам.
Рассказать историю его жизни невозможно - он не существует, как мы. Он не
отсюда. Это герой отдельного романа - и проживает он его сам.
Потом мы сидим на корточках с пластиковыми стаканами в руках и курим.
- Как сын? - спрашиваю.
- Не будем о грустном, - говорит, - Хотел его от армии отмазать, а он,
оказывается, на опиаты подсел. Зачем деньги тратить? Тем более, что их нет.
В общем - пока думаем...
- Что за клип? - спрашиваю.
- "Штык для Геббельса", - говорит, - Четыре тысячи всего бюджет.
Хорошо, что Васька - вон тот, видишь, полковник РККА - мой отличный
приятель. Только что гашиш не курит - а так вполне хороший человек.
- Каков сценарий? - спрашиваю.
- Да никакого! - Вертеньев начинает смеяться. - Представляешь, они все
с прибабахом! Одному чуть не каждую ночь снится, что он летчик - немецкий
асс - и что его сбивают. Вон он, в эсэсовской форме расхаживает, с кобурой.