"Анатолий Хулин. Дедлайн (фрагмент романа)" - читать интересную книгу автора

чужой ребенок или свой, клонирование, зомбирование, уринотерапия, вера в
различных богов. Потому что если кто-то мешает жить, то вряд ли это
исправишь касанием. Война - само собой, также бессмысленная штука. Ведь если
кто-то унижает женщин, и кому важно, с кем та или иная женщина в какой-то
отрезок времени спала - да он ущербен, и вестись на его задирания от того,
что он не может жить в мире с самим собой... Если слов не понимает, так по
морде ему! Собственно, это война и есть. Что уж тут говорить о
товарно-денежных отношения - вообще сплошная абстракция. И из-за этого
кто-то где-то должен умирать? Да упрись он рогом в стену, кретин! Нет,
ребята - без Дхармы тут не разберешься.
Например, сегодня суббота. Все другие всегда вспомнят, что у них
сегодня день рождение мужа сестры. Они, небось, об этом помнят с предыдущего
дня рождения кого-либо из своих близких. А я? Я иду звонить старому приятелю
Кащею. Он должен быть дома.
- По грибы поедем? - спросил он меня сразу после "алле", - А, Толь?
И взаправду - по другому тут и не скажешь - мы поехали по грибы. Еще
больше перепутывать времена. А что делать? Грибы я должен взять с собой -
это уже давно и прочно вошло в контекст моей жизни с этим романом. Ну, и -
как без этого - моего романа с этой жизнью. Да, это действительно только
лишь "я" - ничего более.
Это самое место, грибная поляна, находилась вблизи Карачаровского
железнодорожного переезда - что было расценено новейшими музыкальными
отшельниками как неслучайный фонетический признак особый силы. Обнаружил ее
неделю назад знакомый Фриц. Поняв, что остальные места безнадежно вытоптаны
неофитами - друзьями тех друзей, которые на этих местах сакрально обещали
нам с Фрицем ничего никому не показывать - лидер даб-группы с названием
"Калина Юга" отправился в лес и не возвращался несколько дней. О том, что с
ним там произошло, он никому не рассказал - только смеялся, потряхивая
разлохмаченными волосами, заплетенными в 84 дрэда. Когда мы познакомились, я
еще удивился, откуда он знает про 84 тысячи мешающих эмоций, бурлящих в
сознании и закрывающих путь наверх - и Фриц сообщил, что я первый, кто
удосужился их посчитать, а потом догадался, что мастер, которого менты взяли
два месяца назад с афганским чарсом, просто вывел все его мешающие эмоции
наружу. Так или иначе, но факт первичности обнаружения карачаровской поляны
- куда направлялись теперь мы с Кащеем, давшим клятву никогда и никому не
показывать этого места - придал Фрицу ощущения истинной природной
беспредельности, о чем он и предпочитал помалкивать дабы не растерять, пятый
день как упиваясь текилой в квартире-студии на Каширке и осуществляя
задуманное на поляне ушастое буйство психоделического ума.
Нет, все таки литература - повдумчивей. Когда-то я учился в музыкальной
школе по классу фортепиано - даже получил диплом, с которым можно было
работать, например, в детском саду. Потом у него была панк-рок-группа "Пес
поручика Безбрежнева" - они пили пиво, портвейн, водку, самогон и однажды,
по ошибке, растворитель для девичьего лака, залитый во флакон из под
одеколона "Саша" - сочиняли дурные тексты и записывали их на старый
магнитофон, сводили по дорожкам, слушали и радовались, будто придурки. Много
чего было у меня в юности - такого, незначащего - что вспоминать придется
разве что перед смертью, да и то будет еще много такого по делу, что до
этого и руки не дойдут. Как учились в школе, как думали, что жизнь... Да
чего мы могли думать, псевдосуициидальные пубертатные сопляки?