"Анатолий Хулин. Дедлайн (фрагмент романа)" - читать интересную книгу автора

без пяти минут Нобелевский лауреат, - думаешь, - Надо Верке сказать!" А
Верка, конечно, и сама уже в курсе, счастливая, улыбается. А бывает, что
вдруг, хренак, далась удачно забитая мысль - фразой, абзацем, стихострочкой
- и радуешься настолько от души, что начинаешь моментально искать любимую,
чтобы заняться с ней тем же самым приятным занятием. Экзистенциальные
переживания - ты чист, ты творишь прозу жизни и смерти, забиваешь рифмы и
косяки. Любишь жену и растишь дочерей от разных браков. Имеешь иногда
какие-то мало мальские деньги. Никогда, короче, братишка, крыша у тебя не
съедет. Если только откроется - да и то в нужном направлении. Убивать кайф
жизни передозом - что выклевывать собственную печень, попивая диабетическую
кока-колу. "Но верно и наоборот," - утверждал однажды Магомед на дне
рождении Майкла Рожкова, так и не вспомнив об этом потом. Магомед так и
остался при своем мнении, что вычурно выражать себя и стоически признавать
это - не значит становиться проще и внятней, а лишь до последнего не
выдергивать парашютное кольцо. Принципиально ниоткуда ни прыгать, ни
выбрасываться - до последнего. Попробовать думать в логарифмах преферанса -
и положиться на прикуп и несказанную пруху, которая божественно не
напрягает. И тут мы с ним согласны, факт. Но понимать этого ни один из нас
не собирается. Дураки мы, что ли?
"Ну и хуй с ними! - частенько говорю я ему, - По-хорошему! Не без
пизды. Каждому свой путь и метод. Маргинальные художники братаются с
бандитами, социально адаптированный криминал закупает ненужные зеркала и
подсвечники из мамонтовых бивней, немаргинальные художники братаются с
бандитами и властью, власть закупает все, нужное народу. И что такого? Все
одинаково бездарны, раз всей этой херней занялись. Настоящий художник просто
следит за теми и другими, и вдруг в нужный одному ему момент молниеносно
использует все свои наблюдения и всю свою смелость. Так, как в голову
придет. Может вообще в горы уехать, на остров, на берег моря. Ну, и после
пожинает то, что посеял. Как думается - так и есть."
Разговор всегда недоговорен - не такие уж мы просветленные. Совсем не
такие. Так что опять мы будем сидеть в какой-то из рыгаловок с арабской
шаурмой, попивать пиво неплохое - и договаривать себя. Или еще потом сидеть
на кухне моей квартиры, задернув шторы и накурившись Магомедовым фирменным
"фитококтейлем" - две четверти соцветий женских особей среднеазиатской
конопли, четверть мягкого тувинского гашиша, четверть табака с ментолом,
какой попадется - и еще сильнее договариваться.
К чему эти базары? Когда я иду в подземном переходе метро, среди многих
других людей, я расслабляю свой мозг - это происходит само собой - и слышу
вокруг гул голосов и в ушах некую самопроизвольную музыку. Тогда я загадываю
себе частную задачку, касающуюся моей судьбы - и сразу слышу неподалеку
именно тот разговор, в котором звучит четкое, не требующее дополнительной
дешифровки, решение.
Итак - все ясно. Дано. Ты - журналист, прошедший пять
человекоубийственных точек и чеченскую кампанию, заработавший стойкий
алкоголизм, излечившийся от него по методу покойного доктора Довженко, на
почве чего бросил свои штампованные заметки, бросил ездить на войну,
заделался сценаристом, параллельно развелся, прошел через два гражданских
брака, счастливо влюбился и заимел второго ребенка. И все это за
каких-нибудь пять лет - ну, просто неумеренная скорость развязывания
кармических узлов. Без буддизма, заметь. И вот ты сидишь в съемной квартире,