"Павел Хюлле. Вайзер Давидек " - читать интересную книгу автора

июне или июле, все совпадает.
Дальнейшие разглагольствования М-ского о необычайных открытиях прервал
причетник, который, зная учителя естествознания, обрушился на него с резкими
упреками.
- Что же это вы, пан дарвинист, вместе с молодежью нарушаете покой
святых мест, - говорил он сопя, - так не годится, я в дирекцию школы письмо
пошлю с вопросом, обязательно ли ради науки устраивать балаган на кладбище.
- Я тут... это... послушайте... - забормотал М-ский. - Я тут сам по
себе, а мальчики эти не со мной.
- Не с вами? - разозлился причетник. - Как то есть не с вами, я сам
видел, как вы вместе дергали колокола, и зачем такие дурацкие выходки? Разве
ксендз приходит в школу звонить во время уроков? Нет! Так что попрошу
держаться от костела подальше!
Это уж было слишком. М-ский побагровел и изверг из себя одним духом
целый поток угроз и предостережений, в которых слова провокация,
духовенство, иезуитство, обскурантизм, косность повторялись очень густо.
Затем он сунул Arnica montana в портфель и ушел, пригрозив, что если увидит
нас хотя бы рядом с кладбищем, то нам в будущем учебном году не
поздоровится. Причетник тоже ушел, а мы только теперь заметили отсутствие
Желтокрылого, который исчез, пользуясь суматохой. Самое скверное, что он
забрал с собой вермахтовскую каску и ржавый "шмайсер".
Да, в тот день не было с нами Эльки и Вайзера, и я, собственно, мог бы
ничего не записывать, не вспоминать сумасшедшего в пижаме и желтом халате,
не упоминать о трех колоколах брентовского кладбища и не вызывать из памяти
горную арнику с мохнатым стебельком и желтым растопыренным соцветием. Однако
в этой истории, кажется, больше, чем в других, некоторые подробности и
моменты только в отдаленной ретроспективе приобретают особое значение,
осмысленно связываются между собой, и невозможно - если размышлять обо всем
этом - трактовать их раздельно. Естественно, если бы не Желтокрылый, если бы
не брентовские колокола и угрозы М-ского в наш адрес, если бы не арника
горная, наше внимание не сосредоточилось бы на Вайзере настолько, что он
пожелал это заметить, - я полагаю, все это время Вайзер ждал, как опытный
охотник, момента, когда дичь теряет ориентацию, потому что ветер дует с
тыла, а не в ноздри. Он просто изучал только ему известными способами нашу
готовность.
Так или иначе, на следующий день мы не пошли через Буковую горку в
Брентово. С самого утра перед лавкой Цирсона выстроилась длинная очередь
жаждущих лимонада. Бутылки с лимонадом путешествовали из рук в руки, жена
хозяина взвешивала яблоки и огурцы, а липучка, свисающая с магазинной лампы,
напоминала мохнатую лапу паука. На дворе пани Короткова развешивала белье.
Мы знали, что ее муж, работающий на верфи, вернется вечером пьяный в лоск,
ибо сегодня день получки. Впрочем, как и наши отцы, большинство которых
работали на верфи и в день получки тоже возвращались к своим женам пьяными,
а наши матери так же, как пани Короткова, заламывали руки, устраивали
скандалы и так же, как она, швыряли в лицо Господу Богу свои муки и
несчастья. Солнечный жар, однако, убивал всякую охоту жить, пани Короткова с
пустой корзиной пересекала двор, приговаривая, что такая погода ничего
хорошего не сулит. Облезлый кот зализывал в тени каштана свои раны, и над
всей округой разносился тошнотворный запах из колбасной фабрички,
расположенной за лавкой Пирсона. Не чаще чем раз в час по булыжникам нашей