"Мэдлин Хантер. Секреты обольщения" - читать интересную книгу автора

- Скажите, Брадуэлл, это и в самом деле было настолько гнусно, как
говорит Роуз? Или есть хоть какая-то надежда, что... - Он пожал плечами, не
зная, что добавить.
- Вы хотите услышать правду, лорд Хейден?
Собеседник Брадуэлла явно заколебался.
- Да, думаю, хочу.
- Он прилюдно объявил ее шлюхой и обращался с ней соответственно в
присутствии доброй дюжины мужчин, которых вы ежедневно видите в своих
клубах. Мне ее искренне жаль, но это та из Лонгуортов, которую ни ваши
деньги, ни покровительство не могут спасти.
Темные глаза лорда Хейдена загорелись гневом при этом намеке, однако
гнев быстро прошел и на его место пришли усталость и приятие печальных
фактов.
- Благодарю вас за все, Брадуэлл. За то, что позаботились о Розалин и
защитили ее. В комнате, полной джентльменов, вы один повели себя как
джентльмен.
- Поскольку я среди них был единственным неджентльменом, это можно
счесть скандальным обстоятельством. Вы так не думаете?
Кайл вышел из дома и поспешил удалиться от печальной сцены,
разыгрывавшейся там. Прелестная мелодия скоро должна была смениться траурным
маршем.
Сквозь холодную ночь он направлялся к карете. Аромат духов мисс
Лонгуорт все еще исходил от его сюртука и плаща и заполнял его мысли.
Распорядившись, чтобы рано утром Розалин подали карету, лорд Хейден
вернулся в постель, а Алексия усадила Роуз на софу, намереваясь обсудить
случившееся.
- Слава Богу, мистер Брадуэлл пришел тебе на помощь и защитил!
- Это было благородно с его стороны. Я же отблагодарила его тем, что
расцарапала ему лицо.
- Ты была расстроена. Я уверена, что он все понял. Во всяком случае,
так мне показалось.
Да, понял. Понял все.
Никто не посмел оспорить его права, как только Брадуэлл сделал первый
шаг. Даже лорд Норбери. Эти пьяные болваны сразу распознали в нем
порядочного человека, как только увидели.
Роуз вспомнила, как бережно он ее обнимал в карете, когда она
расплакалась. Его сила успокоила ее. Она сожалела о том, что не могла
вернуть то мгновение. С необычайной отчетливостью она вспомнила запах и
текстуру его жилета и рубашки, и это воспоминание принесло ей еще несколько
мгновений покоя.
Но больше всего Роуз думала о его крепком объятии, после того как
попыталась сбежать от него. Ее должна была бы напугать его резкость и даже
грубость, но почему-то воспоминание о его объятиях вызывало мысль о надежном
убежище. Она прижалась к нему, чтобы сбить с толку, а вышло так что была
сбита с толку сама. Их близость глубоко затронула ее. На мгновение она
забыла о том, что его следует бояться. Даже желание, которое она прочла в
его взгляде и ощутила физически, не оттолкнуло ее. По правде говоря, она
повела себя как шлюха, и, должно быть, Норбери справедливо назвал ее так. По
телу ее пробежала волна возбуждения, и отрицать это было глупо. Это ее
потрясло и заставило сделать последнюю попытку вырваться и убежать.