"Андрей Хуснутдинов. Министерство Анимации" - читать интересную книгу автора

ответственному сотруднику Минанима и в голову не пришло сомкнуть глаз той
памятной ночью. Человек этот, облаченный в ослепительно белый, хрустящий
халат, был замечателен своим узким, как будто сплюснутым с висков en face, и
походил на перекормленного пеликана. Плешивую, но прибранную голову его
покрывала черно-белая тюбетейка, заякоренная бортовыми зажимами в
серебряных, еще не вполне прижившихся заушных кронштейнах.
"ПОМ, - подумал Сейсмович. - Впрочем, к черту..." Он достал носовой
платок и, сколько это было возможно в его положении, отерся. Титул оказался
оборотной стороной с таким трудом заполненного бланка, который был
безнадежно размягчен фрагментами яичного белка.
- Бросьте, - сказал человек, выталкивая из-под стола мусорную корзину.
Сейсмович замер: на дне корзины лежала окровавленная тюбетейка,
точь-в-точь как на голове его плешивого визави.
Человек смерил Сейсмовича холодными крепкими глазами, задвинул корзину
обратно под стол и взял откуда-то изнутри телефонную трубку. Его худое
девичье запястье стягивала багровая татуировка, символизирующая след от
врезавшейся веревки и озаглавленная готически: "аллегория странгуляции".
Видимо, это была какая-то сноска на повесившегося рукоголового. "А может, -
осенило Сейсмовича с ознобом, - что это как-то уже с тем... что и я... за
что и меня... по затылку". И он с ужасом смотрел на свою пульсирующую
культю.
Чего-то дождавшись, человек сказал в трубку только одно слово:
- Ласты. - И со второй попытки положил ее.
- Что-что? - всполошился Сейсмович.
- Латентные стимуляторы, - уточнил человек. - Ласты. Но вы не верьте. В
смысле - не беспокойтесь.
- Хорошо.
Сейсмович опять стал глядеть на культю. Ему чудилось, будто в
отрубленной руке он держит что-то тяжелое.
- Извините, - спросил он, вздрогнув шеей. - А кто - вернее, за что,
извините, - меня ударили? Зачем?
- Спутали, - ответил человек.
- С кем?
- Так. Подумали - впроклятый.
- Впро... - кто?
- Впроклятый, впроклятый... - Ощерившись, человек страшно вздохнул
худым ртом и, что показалось Сейсмовичу еще страшнее, улыбнулся, так что
глаза его сделались близоруко влажны. - Да вы не беспокойтесь, Николай
Николаич. Впроклятые - это присягнувшие на future indefinite и... ну,
пользовались всеми благами, а потом, которые... в общем, процедуры
испугались, суки. ПО.
- Я не Николай Николаич, - медленно возразил Сейсмович.
- Ах ты, черт... - Человек было ошалело схватился за телефонную трубку,
но только ушиб руку, ахнул и гневно обмяк. - А ласты принесут - на Николай
Николаича!
- Но почему же меня спутали - с вп-роклятым? - с запозданием
сгруппировался Сейсмович.
- Что? - Человек с трудом взглянул на него и, надув щеки, постучал себя
пальцем по лбу, оказавшемуся настолько узким при прикосновении, что
Сейсмович всерьез задумался о том, что такой срам должен быть захвачен