"Дэвид Хьюсон. Сезон мертвеца ("Ник Коста" #1) " - читать интересную книгу автора

Римский университет. С тех пор она изменилась и внешне, и внутренне - причем
внешне больше, чем хотелось бы. Учеба в колледже - сначала в Америке, потом
в Лондоне - стала далеким воспоминанием. А уж детские годы - скитания по
европейским интернатам, которые закончились средней школой в холодном
швейцарском городке Монтре, - вообще виделись, как в густом тумане. В памяти
застрял только школьный пароходик, скользящий по необъятному Женевскому
озеру. Она тогда завороженно смотрела на зеркальную гладь из дальнего угла
палубы, куда забивалась, спасаясь от назойливого внимания классной
руководительницы, считавшей ее нелюдимой и чудаковатой. Сара часами
просиживала на палубе, не отрывая распахнутых глаз от резной короны,
украшавшей восточный берег и четко отражавшейся в светлой воде. Ей казалось,
что с горных вершин на нее молча взирает Господь - всемогущий и вездесущий
наблюдатель, отрешенный от мирской суеты.
Все наиболее яркие воспоминания Сары Фарнезе были связаны с физическими
или географическими объектами. Зеленые лужайки и холмы Гарварда.
Прямоугольные университетские кварталы Оксфорда. Извилистые улочки
неподалеку от Голубой мечети в Стамбуле. Бродя по этим улочкам, она
воображала себя современницей императора Константина и свидетельницей эпохи
раннего христианства, которое выбрала предметом своих научных исследований -
или оно ее выбрало, трудно сказать наверняка - и к которому испытывала
непреодолимую страсть.
Что касается людей, то их в памяти Сары Фарнезе задержалось немного.
Например, воспитательница детского сада при парижском монастыре сестра
Аннетт. Сара часто мысленно возвращалась в солнечное июньское утро двадцать
два года назад. И теперь, находясь в своей уютной римской квартире, она
легко воскресила в памяти усталое озабоченное лицо монахини в накрахмаленном
снежно-белом платке.
В то утро сестра Аннетт отвела Сару в крошечную комнату. Солнечный свет
проникал туда через узкое витражное окошко, изображавшее Христа с барашком
на руках, и разбивался на яркие разноцветные лучи. С улицы долетал протяжный
перезвон колоколов церкви Святого Евстахия, смешанный с веселыми звуками
оркестра из соседнего торгового комплекса. Воздух отдавал пылью, но, как и
все в монастыре, комнатка была чисто прибрана. Они сели на жесткие
деревянные стулья и положили ладони на старый потрепанный том Библии.
Саре всегда казалось, что сестра Аннетт выглядит намного старше своих
лет. Порой она представляла лицо монахини без морщин и без напряженного -
будто от сильной внутренней боли - выражения. Вот бы вместо белого платка и
темного облачения одеть ее в нормальное, человеческое платье, которое Сара
видела на женщинах на улице. Тогда единственное, что роднило бы выдуманный
образ с реальным, состояло в ярких голубых глазах, а они в тот далекий
парижский день смотрели на Сару столь страстно, что испуганной девочке
хотелось спрятаться под стол.
Воспоминания обычно касаются не каких-то деталей, а общего впечатления.
Усвоив это правило еще в детстве, Сара никогда не пыталась восстановить
давние разговоры дословно. В данном случае все ее ощущения безошибочно
сосредоточились на пронзительном взгляде воспитательницы.
Они беседовали о божественных чудесах. Никому из живших на земле
людей - даже самым выдающимся - не удавалось до конца понять Божью волю и
провидение. Ни сестре Аннетт, ни мудрому проповеднику с иностранным
акцентом, который время от времени посещал их монастырь, чтобы растолковать