"Висенте Ибаньес Бласко. Должностное лицо " - читать интересную книгу автора

поместили меня в тюрьме, вы еще хотите заставить меня спать в чулане, где
даже заключенных не держат. Покорно благодарю! Разве для этого меня сюда
вызвали? Я болен и спать там не стану. Позовите ко мне доктора, мне нужен
доктор...
Журналист, несмотря на свое печальное положение, засмеялся, услышав,
каким потешным, по-бабьи пискливым голосом просил позвать доктора этот
человек, у которого за плечами уже тридцать лет службы.
Снова раздался шум голосов: о чем-то спорили, словно обсуждали что-то,
затем послышались шаги, все ближе и ближе, наконец дверь в "салон
политических" открылась, и в нее просунулась фуражка с золотым околышем.
- Дон Хуан, - обратился к нему служащий довольно учтиво, - сегодня
ночью у вас будет компаньон... Простите, это уж не моя вина;
необходимость... Утром начальник распорядится по-другому. Проходите...
сеньор!
Сеньор - это обращение прозвучало иронически - прошел в камеру в
сопровождении двух арестантов; один нес чемоданчик и узел с одеялами; у
другого в руках был мешок, сквозь парусину которого обрисовывались контуры
невысокого, но широкого ящика.
- Доброй ночи, кабальеро.
Вновь прибывший смиренно приветствовал Яньеса тем дрожащим голосом,
который недавно так его рассмешил.
Когда этот человек снял шляпу, под нею обнаружилась маленькая голова с
седыми, тщательно подстриженными волосами.
Ему было лет пятьдесят, и он был тучный, розовощекий мужчина. Казалось,
пелерина валится у него с плеч; на животе при малейшем движении побрякивала
связка брелоков, подвешенная на толстой золотой цепочке. Его маленькие
голубоватые глазки поблескивали, как сталь, и рот казался сдавленным
изогнутыми и свисающими усиками, похожими на два опрокинутых вопросительных
знака.
- Извините меня, - сказал он, усаживаясь. - Я вам доставлю много
беспокойства, но это ведь не по моей вине. Я прибыл с вечерним поездом, и
вдруг оказывается, что мне для ночлега предоставляют какой-то чулан, полный
крыс. Ну и путешествие, скажу вам!
- Вы заключенный?
- В настоящий момент - да, - сказал он, улыбнувшись, - но я вас долго
своим присутствием не буду беспокоить.
Пузатый человечек держался так заискивающе и робко, как будто он хотел
извиниться за то, что занял чужое место в тюрьме.
Яньес смотрел на него в упор - его удивляла такая робость. Кем мог быть
этот субъект? И в его голове стали возникать смутные предположения; они
обгоняли друг друга и переплетались между собой, стремясь слиться в одну
цельную мысль.
Вдруг, когда снизу снова донеслось жалобное "Отче наш" - стон зверя,
сидящего в клетке, журналист резко приподнялся, как будто ему удалось
наконец поймать нужную мысль. Он внимательно вгляделся в мешок, который
лежал у ног его нового соседа.
- Что у вас там?.. Это ящик с... "инструментами"?..
Человек, казалось, был в нерешительности, но в конце концов, под
настойчивым взглядом, требовавшим ответа, утвердительно наклонил голову.
После этого наступило длительное и тягостное молчание.