"Висенте Ибаньес Бласко. Рассказы (Москва - 1911) " - читать интересную книгу автора

многихъ ложныхъ мннiй, освященныхъ привычкой и временемъ, которыя
принимаются безъ всякой критики. У нихъ были большiе глаза, красивые, какъ
глаза коровъ, подернутые дымкою и широко раскрытые, но ихъ портили густыя
выпуклыя брови, черныя и сросшiяся, похожiя на дв чернильныя черты. У нихъ
были толстые носы и подъ зарождавшейся тучностью начинала исчезать юношеская
стройность ихъ тлъ.
Потомъ вышла еще одна женщина, безъ сомннiя, ихъ мать, дама, до того
полная, что тло ея колыхалось при каждомъ движенiи. У нея были т же красивые
глаза, также обезображенные некрасивыми бровями. Носъ, нижняя губа и
мясистая шея отличались дряблостью. Дама уже перешагнула за черту роковой
зрлости, которая только что начинала обозначаться въ дочеряхъ. Лица у всхъ
трехъ были желтовато-блдны, того некрасиваго цвта, который свойствененъ
восточнымъ расамъ. Ихъ толстыя, слегка синiя губы указывали на нсколько
капель африканской крови, примшавшихся къ ихъ азiатскому происхожденiю.
- Ого!- пробормоталъ вдругь Агирре, охваченный удивленiемъ.
Ha террасу изъ глубины хижины вышла четвертая женщина. Вроятно,-
англичанка. Испанецъ былъ въ этомъ увренъ. Смуглая англичанка съ
синевато-черными волосами, съ стройнымъ тломъ и грацiозными движенiями.
Вроятно, креолка изъ колонiй, результатъ союза восточной красавицы и
англiйскаго воина.
Безъ застнчивости посмотрла она на окно отеля, разсмотрла испанца
пристальнымъ взоромъ дерзкаго мальчика и смло выдержала его взглядъ. Потомъ
повернулась на каблукахъ, словно желая начать танецъ, обернулась къ
любопытному спиной и оперлась на плечи двухъ другихъ молодыхъ двушекъ,
толкала ихъ и съ удовольствiемъ, среди громкаго смха, тормошила ихъ лнивыя
тучныя тла своими руками сильнаго эфеба.
Когда он вс вернулись внутрь хижины, Агирре оставилъ свой
обсервацiонный пунктъ, все боле убждаясь въ правильности своихъ наблюденiй.
Несомннно, она не была еврейкой. И чтобы окончательно въ этомъ
убдиться, онъ въ дверяхъ отеля заговорилъ объ этомъ съ директоромъ, знавшимъ
весь Гибралтаръ. По нсколькимъ словамъ тотъ угадалъ, о комъ говорилъ Агирре.
- Это Луна - Лунита Бенаморъ, внучка стараго Абоабъ! Что за двушка! А!
Первая красавица Гибралтара! Да и богата жеi Самое меньшее - сто тысячъ дуро
приданаго!
Итакъ, она всетаки - еврейка!
Посл этого Агирре часто встрчалъ Луну, въ тсномъ город, гд люди не
могли двигаться, не сталкиваясь другъ съ другомъ. Онъ видлъ ее на балкон ея
дома, встрчался съ ней на Королевской улиц, когда она входила въ контору
дда, и слдовалъ за ней иногда почти до самой Пуэрта дель Маръ, иногда до
противоположнаго конца города, до Аламеды. Она почти всегда ходила одна,
какъ вс гибралтарскiя двушки, воспитанныя на англiйскiй манеръ. Къ тому же
маленькiй городъ походилъ на общiй домъ, гд вс другъ друга знали и гд
женщина не подвергалась никакой опасности.
При встрч, Агирре и она обмнивались холодными взглядами, но съ такимъ
выраженiемъ, какъ будто неоднократно уже видались. Первоначально консулъ
былъ нсколько смущенъ. Въ немъ заговорили вковые предразсудки. Еврейка!
Никогда бы онъ не поврилъ, что она принадлежитъ къ этому племени. Въ ея
корректной и элегантной вншности англiйской сеньориты ничто не говорило объ
ея экзотическомъ происхожденiи, кром явной склонности къ шелковымъ платьямъ
яркихъ цвтовъ, преимущественно цвта земляники, и къ бросающимся въ глаза