"Висенте Ибаньес Бласко. Рассказы (Москва - 1911) " - читать интересную книгу автора

Огонь уже пожираетъ его трупъ на берегу. Люди съ бронзовыми лицами
окружатъ теперь костеръ, какъ жрецы давно минувшихъ поколнiй, слдя за
уничтоженiемъ останковъ товарища.
Прощай, Кхiамуллъ!
Онъ умеръ, мечтая о Восток, стран любви и благоуханiй, стран чудесъ, и
мечты его не осуществились. И на Востокъ же халъ Агирре съ пустой головой,
съ утомленной, безсильной, истощенной душой, словно подвергся самой ужасной
изъ пытокъ.
Прощай, нжный и грустный индусъ, бдный поэтъ, грезившiй о свт и любви,
продавая въ сырой дыр свои бездлушки!
Его останки, очищенные въ огн, растворятся въ лон великой
матери-природы. Быть можетъ его хрупкая душа птицы снова оживетъ въ чайкахъ,
кружащихся вокругъ горы. А быть можетъ она будетъ пть въ ревущихъ, пнящихся
волнахъ подводныхъ пещеръ, аккомпанируя клятвамъ другихъ влюбленныхъ,
которые придутъ сюда въ урочный часъ, какъ приходитъ обманчивая иллюзiя,
сладкая лживая любовь, чтобы дать намъ новыя силы продолжать нашъ путь по
земл.

Печальная весна.

Старикъ Тофоль и двочка были рабами своего сада, обремененнаго
непрерывнымъ плодородiемъ.
Они тоже были деревьями, двумя растенiями на этомъ крохотномъ кусочк
земли - не больше носового платка, говорили сосди - который кормилъ ихъ въ
награду за тяжелый трудъ.
Они жили, точно черви, прилпившись къ земл, и двочка работала, какъ
взрослый человкъ, несмотря на свою жалкую фигурку.
Покойная жена дяди Тофоля, бездтная и жаждавшая дтей, которыя скрасили
бы ея одиночество, взяла эту двочку изъ воспитательнаго дома. Въ этомъ садик
она дожила до семнадцатилтняго возраста, но на видъ ей можно было дать
одиннадцать, такъ хрупко было ея тльце, обезображенное узкими острыми
плечами, выдающимися впередъ и образующими впалую грудь и горбатую спину.
Она была некрасива и надодала своимъ сосдкамъ и товаркамъ по рынку
постояннымъ, непрiятнымъ покашливаньемъ; тмъ не мене вс любили ее. Это было
въ высшей степени трудолюбивое существо! За нсколько часовъ до разсвта она,
дрожа отъ холода въ садик, уже собирала землянику или нарзала цвты. Она
первая являлась въ Валенсiю, чтобы занять свое мсто на рынк. Ночью, когда
приходилось орошать садъ, она храбро хваталась за кирку и, подоткнувъ юбки,
помогала дяд Тофолю пробивать отверстiя въ склон горы, откуда вырывалась
красная вода; высохшая и обожженная земля впитывала ее съ клокотаньемъ
наслажденiя. А въ т дни, когда цвты отправлялись въ Мадридъ, она носилась по
саду, какъ сумасшедшая, обирая грядки и нося охапками гвоздику и розы,
которыя скупщики укладывали въ корзины. Вс средства пускались въ ходъ, чтобы
питаться этимъ маленькимъ клочкомъ земли. Приходилось быть всегда на мст,
обращаясь съ землею, какъ съ упрямымъ животнымъ, которое не пойдетъ безъ
кнута. Этотъ клочекъ земли былъ частью огромнаго сада, принадлежавшаго когда
то духовенству и раздленнаго на участки. Расширявшiйся городъ грозилъ
поглотить садикъ, и дядя Тофоль, бранившiй арендованный имъ клочекъ эемли,
дрожалъ, однако, при мысли, что хозяина одолетъ жадность, и что онъ продастъ
землю подъ постройку дома.