"Висенте Ибаньес Бласко. Рассказы - 1 (Луна Бенаморъ, Печальная весна)" - читать интересную книгу автора

было что-то провиденцiальное. He даромъ случай ихъ свелъ. Они познакомились
несмотря на то, что происходили изъ разныхъ странъ и принадлежали къ
различнымъ расамъ.
Луна протестовала, но съ улыбкой. Что за безумiе! Быть женихомъ и
невстой, зачмъ? Вдь они не могутъ обвнчаться. У нихъ разная вра. Къ тому же
онъ долженъ ухать.
Агирре ршительно возражалъ.
- He разсуждайте, закройте глаза. Когда любишь, нечего размышлять.
Здравый смыслъ и условности существуютъ для тхъ, кто не любитъ. Скажите
"да", а время и добрая судьба все устроятъ.
Луна смялась, ей нравились серьезное лицо Агирре и страстность его
словъ.
- Женихъ и невста на испанскiй ладъ? Думаете, что меня это прельщаетъ?
Вы удете и забудете меня, какъ, несомннно, забыли другихъ. А я останусь и
буду помнить васъ. Хорошо! Мы будемъ каждый день видаться и говорить о
нашихъ длахъ. Здсь невозможны серенады и если вы бросите къ ногамъ моимъ
плащъ, васъ сочтутъ безумцемъ. Но неважно! Будемъ женихомъ и невстой. Пусть
будетъ такъ.
И говоря это, она смялась, полузакрывъ глаза, какъ двочка, которой
предлагаютъ забавную игру. Потомъ вдругъ широко раскрыла глаза, словно въ
ней пробуждается забытое воспоминанiе и давитъ ей грудь.
Она поблднла. Агирре угадалъ, что она хочетъ сказать.
Она хотла говорить о своей прежней помолвк, о жених-евре, который
находился въ Америк и могъ вернуться. Посл непродолжительнаго колебанiя,
она, не прерывая молчанiя, вернулась къ своей прежней ршимости. Луисъ былъ
ей благодаренъ. Она хотла скрыть свое прошлое, какъ поступаютъ вс женщины въ
первомъ порыв любви.
- Хорошо! Мы будемъ женихомъ и невстой. Итакъ, консулъ, скажите мн
что - нибудь красивое, что говорятъ испанцы, когда подходятъ къ ршетк окна.
Въ это утро Луна вернулась домой съ опозданiемъ, кь ленчу. Семья
ожидала ее съ нетерннiемъ. Забулонъ сурово взглянулъ на племянницу. Кузины
Соль и Эстрелья шутливо намекнули на испанца. Глаза патрiарха стали
влажными, когда онъ заговорилъ о Кастиль и консул.
Между тмъ послднiй остановился передъ дверью индусской лавки, чтобы
поболтать съ Кхiамулломъ. Онъ чувствовалъ потребность подлиться съ
кмъ-нибудь своей чрезмрной радостью.
Цвтъ лица индуса былъ зелене обыкновеннаго. Онъ часто кашлялъ и его
улыбка бронзоваго бэбэ походила на скорбную гримасу.
- Кхiамуллъ! Да здравствуетъ любовь! Поврь мн, я хорошо знаю жизнь! Ты
вотъ все болешь и умрешь, не повидавъ священной рки твоей родины. Чего теб
недостаетъ, - это подруги, двушки изъ Гибралтара или лучше изъ Ла Линеа,
полуцыганки, въ платк, съ гвоздикой въ копн волосъ и легкой походкой! Врно
говорю, Кхiамуллъ?
Индусъ улыбнулся, не безъ оттнка презрнiя, и покачалъ головой.
Нтъ! Пусть каждый остается среди своихъ. Онъ сынъ своего народа и
живетъ въ добровольномъ одиночеств среди блыхъ. Противъ симпатiй и
антипатiй, коренящихся въ крови, ничего не подлаешь. Брахма, это воплощенiе
божественной мудрости, раздлилъ людей на касты.
- Но, Бога ради, другъ мой Кхiамуллъ! Мн кажется, двушка въ род той, на
которую я теб указываю, вовсе не достойна презрнiя...