"Висенте Ибаньес Бласко. Рассказы - 1 (Луна Бенаморъ, Печальная весна)" - читать интересную книгу автора

Агирре холодно выслушалъ вс эти подробности. Счастливецъ Кхiамуллъ! Онъ
умеръ! Огня, побольше огня! О если бы онъ сжегъ весь городъ, потомъ
ближайшiя страны и наконецъ весь мiръ!
Въ десять часовъ океанскiй пароходъ поднялъ якорь.
Опираясь на бортъ, испанецъ видлъ, какъ становилась все меньше, словно
тонула на горизонт, высокая скала, испещренная внизу рядами огоньковъ. На
фон неба виднлся ея темный хребетъ, словно чудовище, прикурнувшее у моря,
играя съ роемъ звздъ, сверкавшихъ между его лапами.
Пароходъ обогнулъ Punta de Europa. Огни исчезли... Теперь виднлась лишь
восточная часть Горы, черная, огромная и голая. Только на самомъ крайнемъ ея
пункт горлъ глазъ маяка.
Вдругъ на противоположномъ конц горы, словно выходя изъ моря, вспыхнулъ
другой свтъ, въ вид красной черты, въ вид прямого пламени. Агирре угадалъ,
что это такое!
Бдный Кхiамуллъ!
Огонь уже пожираетъ его трупъ на берегу. Люди съ бронзовыми лицами
окружатъ теперь костеръ, какъ жрецы давно минувшихъ поколнiй, слдя за
уничтоженiемъ останковъ товарища.
Прощай, Кхiамуллъ!
Онъ умеръ, мечтая о Восток, стран любви и благоуханiй, стран чудесъ, и
мечты его не осуществились. И на Востокъ же халъ Агирре съ пустой головой,
съ утомленной, безсильной, истощенной душой, словно подвергся самой ужасной
изъ пытокъ.
Прощай, нжный и грустный индусъ, бдный поэтъ, грезившiй о свт и любви,
продавая въ сырой дыр свои бездлушки!
Его останки, очищенные въ огн, растворятся въ лон великой
матери-природы. Быть можетъ его хрупкая душа птицы снова оживетъ въ чайкахъ,
кружащихся вокругъ горы. А быть можетъ она будетъ пть въ ревущихъ, пнящихся
волнахъ подводныхъ пещеръ, аккомпанируя клятвамъ другихъ влюбленныхъ,
которые придутъ сюда въ урочный часъ, какъ приходитъ обманчивая иллюзiя,
сладкая лживая любовь, чтобы дать намъ новыя силы продолжать нашъ путь по
земл.

Печальная весна

Старикъ Тофоль и двочка были рабами своего сада, обремененнаго
непрерывнымъ плодородiемъ.
Они тоже были деревьями, двумя растенiями на этомъ крохотномъ кусочк
земли - не больше носового платка, говорили сосди - который кормилъ ихъ въ
награду за тяжелый трудъ.
Они жили, точно черви, прилпившись къ земл, и двочка работала, какъ
взрослый человкъ, несмотря на свою жалкую фигурку.
Покойная жена дяди Тофоля, бездтная и жаждавшая дтей, которыя скрасили
бы ея одиночество, взяла эту двочку изъ воспитательнаго дома. Въ этомъ садик
она дожила до семнадцатилтняго возраста, но на видъ ей можно было дать
одиннадцать, такъ хрупко было ея тльце, обезображенное узкими острыми
плечами, выдающимися впередъ и образующими впалую грудь и горбатую спину.
Она была некрасива и надодала своимъ сосдкамъ и товаркамъ по рынку
постояннымъ, непрiятнымъ покашливаньемъ; тмъ не мене вс любили ее. Это было
въ высшей степени трудолюбивое существо! За нсколько часовъ до разсвта она,