"Магсуд Ибрагимбеков. Кто поедет в Трускавец" - читать интересную книгу автора

навсегда опрокинули мир. Она молча стояла передо мной, с лицом, покрытым
коричневыми пятнами, с пожелтевшими бел-ками глаз, лицом, какое иногда
бывает на шестом месяце бере-менности. Я хотел отвести взгляд от ее живота и
кольца на ее руке, надетого тем самым парнем из нашей группы, который всегда
уверял меня, что я не умею толком жить и никогда не научусь, и не мог. Я
ничего не спросил у нее о проклятой вече-ринке в его доме, на которой она
выпила как раз столько, чтобы* с того дня ей хотелось выпивать столько же
всю жизнь. И я ничего не сказал ей о том, что мне хочется умереть...
Я говорил ей все слова, которые она не услышала от меня в тот день, они
рвались, обгоняя друг друга, из самого сердца, и не было в них укора или
обиды, а только нежность. Я говорил ей о своей любви, не отпускающей меня ни
днем ни ночью. Я го-ворил ей о величайшем, ни с чем не сравнимом счастье
быть рядом с любимым человеком и готовности во имя этого счастья простить
все.
Я рассказывал о страданиях, равных которым нет в жизни, нестерпимой
боли воспоминаний, боли навсегда утраченной, изувеченной чужими руками
любви. Я сказал ей, что не хочу без нее жить, потому что не могу так жить, и
каждое слово мое было правдой, идущей от сердца... Я говорил ей...
говорил...
Она стояла в передней, прислонившись спиной к двери, от-кинув голову. Я
увидел ее глаза, в которых светились восторг, и неслыханная мука, и
ожидание, я увидел побелевшие кисти рук, охватившие плечи, и еще я увидел ее
губы,
Я просто лежал и думал. Я говорю - думал, за неимением другого
подходящего слова. Мне даже кажется, что такого и слова не существует,
посредством которого можно определить состояние мышления человека, который
проснулся утром в пре-восходном настроении и, лежа на своей кровати,
старается ни о чем не думать по той простой причине, что ему очень приятно и
спокойно, и ни в каких, даже самых возвышенных или прак-тически выгодных
мыслях у него потребности нет. К сожалению, это состояние продолжалось очень
недолго - я почувствовал, как мозг, словно стыдливая восьмиклассница,
застигнутая врас-плох на задней парте новым учителем, молодым и чрезвычайно
мужественным, за выщипыванием бровей во время сочинения, мгновенно
встрепенулся и заработал не останавливаясь, возмож-но, даже более
старательно, чем обычно, хотя ему, а следова-тельно и мне, было абсолютно
ясно, что сегодня никакой нужды в этой суете нет. Вообще ради справедливости
должен сказать.
что я им доволен. Мозгом. Ни разу он еще меня ничем не под-водил.
Бывали, правда, случаи, когда мне казалось, что в неко-торых критических
ситуациях он был недостаточно быстр, но потом, спустя некоторое время,
поразмыслив, я приходил к убеждению, что при очень высоком качестве его
решений это была, пожалуй, максимально возможная скорость. Конечно же, я им
очень доволен. Я ведь ему многим обязан. Благодаря ему все в жизни дается
мне гораздо легче, чем подавляющему боль-шинству моих близких. Многое в нем
меня восхищает. И еще, и в этом я убежден, думая об этом, я всегда испытываю
ощу-щение уверенности и радости - я знаю точно, что не открыл для себя все
возможности и качества его, еще скрытые для меня, подобно залежам урана, до
поры до времени спокойно лежащим на дне интенсивно разрабатываемого
свинцового рудника или золотого прииска. Я знаю, что когда-нибудь, может
быть, сегод-ня, а может быть, через десять лет, этот день наступит, я не