"Камил Икрамов. Семенов (Повесть для старшекласников)(про войну)" - читать интересную книгу автора

самодеятельности, где Наташа, тогда еще не медсестра, а санитарка
городской больницы, пела частушки, которые сама сочиняла.
Частушки касались всяких городских неполадок и курьезов. Она пела их
негромко, серьезно, без улыбки, потому что стеснялась. Чем серьезнее она
пела, тем смешнее получалось. Наташины частушки, переиначивая слова для
своих надобностей, пели потом на улицах города и в ближайших деревнях.
За талант полюбил ее Баклашкин, за талант постепенно начал
ненавидеть. Она привыкла напевать за домашней работой, и его это
раздражало. Она верила в него, а ему казалось, что она намекает на его
бездарность. Он продал свою мандолину и сказал, что потерял. Она тайком
скопила денег и купила ему новую с комплектом запасных струн и цветных
медиаторов.
В конце концов Баклашкин ушел к другой женщине, которая, как он
объяснял, понимает его по-настоящему.
Семенов старался реже вспоминать об отце, однако это ему почти не
удавалось. Он думал о нем каждый день и даже по нескольку раз в день. Вот
и теперь вопрос деда Серафима толкнул к самому больному из воспоминаний.
Эльвира училась тогда в четвертом классе, а Толик ходил в детсад.
Было 1 Мая, и они с сестрой гуляли по главной улице. Эльвира в белой
блузке и красном галстуке гордо вела за руку своего младшего брата, а тот
жмурился, глядя на сверкающего леденцового петушка, которого старался
облизывать не слишком часто. Вокруг было много людей в белых рубашках,
белых брюках и белых юбках. На домах висели флаги, играла музыка, люди
улыбались друг другу и пели песни. Было весело, и когда Толя увидел на
другой стороне улицы своего отца в компании веселых и нарядных мужчин и
женщин, он радостно крикнул:
- Папа! Эльвира, вон наш папа идет!
На Баклашкине были белые парусиновые туфли, белые, хорошо отутюженные
брюки и белая рубашка с отложным воротником. Он рассмеялся какой-то шутке,
которой ни Эльвира, ни Толя не слышали. Им показалось, что отец
обрадовался встрече с ними.
- Папочка! - крикнула Эльвира. - Вот мы!
Отец увидел своих детей, но не подал виду, что узнал их. Наоборот, он
отвернулся и тут же изобразил, будто вдалеке увидел нечто очень
интересное. Он сказал что-то своим попутчикам, и они направились к
стадиону.
- Наверно, он стесняется, что мы плохо одеты, - объяснила братишке
рассудительная Эльвира.
Никогда Толя не обращал внимания на свою одежду и на то, кто как
одет, и сейчас не подумал о своих штопаных чулочках. Он понял одно: отец
его стесняется.
С того дня Толя начал бороться за свою личную независимость ото
всего, что связано с отцом. Это по их с Эльвирой просьбе мать восстановила
девичью фамилию, и в школе мальчик с первого дня стал Семеновым. Боясь,
что люди вспомнят, чей он сын, на вопрос "Как тебя зовут?" он отвечал не
"Толя", а "Семенов". Постепенно фамилия заменила ему имя, и взрослые во
дворе признали его право на это. Одни называли его так с улыбкой, другие -
с ухмылкой.
- Семенов! - опять окликнул Толю дед Серафим. - Не знаешь, чего это
Козловы сегодня затеяли? Антонина на крыльцо выходила, так руки по локоть