"Э.В.Ильенков. Диалектическая логика (Очерки истории и теории) " - читать интересную книгу автора

правда, знаем только два.
Спиноза неоднократно оговаривает, что мышление как атрибут недопустимо
представлять себе по образу и подобию мышления человеческого. Атрибут есть
всеобщее свойство субстанции. Оно является лишь основой всякого "конечного
мышления", в том числе и человеческого, но ни в коем случае не тождественно
последнему. Представлять себе мышление вообще по образу и подобию наличного
человеческого мышления - его "модуса", частного случая - значит как раз
представлять себе его неверно, так сказать, "по модели" его отнюдь не самого
совершенного (хотя и самого совершенного из известных нам) образа.
С этим у Спинозы связана его глубокая теория истины и заблуждения,
тщательно развитая и в "Этике", и в "Трактате об усовершенствовании разума",
и в "Богословско-политическом трактате", и в многочисленных письмах.
Если способ действия мыслящего тела целиком определяется формой
"другого" тела, а не собственной внутренней структурой, то возникает вопрос:
как же быть с заблуждением? Вопрос этот вставал с особой остротой еще и
потому, что в этике и теологии он выступал как проблема "греха" и "зла".
Критика спинозизма со стороны теологов неизменно направлялась на этот пункт:
учение Спинозы обессмысливает-де самое различие "добра и зла", "греха и
праведности", "истины и заблуждения". В самом деле, чем тогда они
различаются?
С точки зрения Спинозы, заблуждение (а стало быть, и "зло" и "грех") не
есть характеристика идеи и действия по их собственному составу.
Заблуждающийся человек тоже действует в строгом согласии с формой вещи, но
вопрос в том, какова эта вещь. Если она "ничтожна", "несовершенна" сама по
себе, то есть случайна, то способ действия, приспособленный к ней, также
несовершенен. И если человек переносит такой способ действия на другую вещь,
он и попадает впросак.
Заблуждение, следовательно, начинается только там, где ограниченно
верному способу действий придается универсальное значение, там, где
относительное принимают за абсолютное. Понятно, почему Спиноза столь
невысоко расценивает действие по абстрактно-формальной аналогии, критически
относится к формальному умозаключению, опирающемуся на абстрактную
универсалию. В абстрактной "идее" зафиксировано то, что чаще всего "лезло в
глаза". Но ведь это могут быть совершенно случайные свойство и форма вещи. И
значит, чем более узкой была та сфера природного целого, с которой имел дело
человек, тем больше мера заблуждения, тем меньше мера истины. По той же
причине активность мыслящего тела находится в прямой пропорции к
адекватности его идей. Чем пассивнее человек, тем сильнее власть ближайших,
чисто внешних обстоятельств над ним, тем больше его способ действия
определяется случайными формами вещей. И наоборот, чем активнее он расширяет
сферу природы, определяющую его действия, тем точнее, истиннее его идеи.
Поэтому самодовольная позиция обывателя и есть наихудший грех...
Мышление человека лишь в одном случае было бы максимально совершенным -
тождественным мышлению как атрибуту субстанции, - если бы его действия
активно сообразовывались бы со всеми теми условиями, которые им диктует
бесконечная совокупность взаимодействующих вещей, их форм и сочетаний, то
есть были бы построены в согласии с абсолютно всеобщей необходимостью
природного целого, а не только с теми или иными ограниченными его формами.
До этого, разумеется, реальному земному человеку очень и очень далеко. И
потому в нем мышление как атрибут и реализуется лишь в очень ограниченной и