"Э.В.Ильенков. Диалектическая логика (Очерки истории и теории) " - читать интересную книгу автора

логические формы мышления, понимаемого не как индивидуально-психический акт,
а как "родовая" деятельность человека, как безличный процесс развития науки,
как процесс откристаллизовывания всеобще-научного знания в индивидуальном
сознании.
Основоположником такого понимания логики Кант не без основания считает
Аристотеля, того самого Аристотеля, которого средневековая традиция сделала
ответственным за узкоформальное, на самом деле вовсе не принадлежащее ему
понимание границ и компетенции логики. Кант, однако, упрекает Аристотеля в
том, что тот не дал никакой "дедукции" (т.е. педантически-профессорского
выведения и доказательства) своей таблицы категорий, а лишь просто выявил и
подытожил те категории, которые уже функционировали в наличном сознании его
эпохи. Поэтому-де аристотелевский перечень категорий страдает
"эмпиричностью". К тому же, и этот упрек в устах Канта звучит еще более
строго, Аристотель, не удовольствовавшись выяснением логической функции
категорий, приписал им еще и "метафизическое значение", объявив их не только
логическими, т.е. теоретико-познавательными, схемами деятельности ума, но и
всеобщими формами бытия, всеобщими определениями мира вещей самих по себе,
то бишь "гипостазировал" чистейшие логические схемы в виде метафизики, в
виде универсальной теории объективности как таковой.
Основной грех Аристотеля, таким образом, Кант видит в том, что тот
принял формы мышления за формы бытия и, таким образом, превратил логику в
метафизику, в онтологию. Отсюда и задача: чтобы исправить ошибку Аристотеля,
надо превратить метафизику в логику. Иными словами, сквозь перевертывающую
призму своих исходных установок Кант все же рассмотрел действительное
значение Аристотеля как "отца логики", понял, что таковым Аристотель
является именно в качестве автора "Метафизики". Так Кант окончательно и
навсегда обрубил корни той средневековой интерпретации и Аристотеля, и
логики, которая видела логическое учение Стагирита только в текстах
"Органона". Это противоестественное обособление логики от метафизики,
принадлежащее на самом деле вовсе не Аристотелю, а стоикам и схоластам, в
средние века приобрело силу предрассудка, а Кантом было снято, преодолено.
В "Критике чистого разума" Кант не дает своей системы категорий, а
только ставит в общем виде задачу создания таковой, ибо для него "важна
здесь не полнота системы, а только полнота принципов для системы..."[16]. Он
и излагает не логику, а только самые общие принципы и контуры предмета
логики в новом ее понимании, самые общие ее категории (количества, качества,
отношения и модальности, каждая из которых далее конкретизируется в трех
производных). Кант считает, что дальнейшая разработка системы логики в духе
выявленных принципов уже не составляет особого труда: "...полный словарь
этих понятий со всеми необходимыми пояснениями не только возможен, но и
легко осуществим"[17]. Такую "задачу можно удовлетворительно решить, если
взять какой-нибудь учебник онтологии и добавить, например, к категории
причинности предикабилии силы, действия, страдания, к категории общения -
предикабилии присутствия, противодействия, к категориям модальности -
предикабилии возникновения, исчезновения, изменения и т.д."[18].
Здесь опять, как и в случае с общей логикой, Кант обнаруживает
абсолютную некритичность по отношению к теоретическому багажу прежней
метафизики, к разработанным ею определениям категорий, поскольку задачу
создания новой логики он сводил к весьма некритическому переосмыслению, к
чисто формальному преобразованию прежней метафизики (онтологии) в логику. На