"Грег Айлс. Смерть как сон" - читать интересную книгу автора

китайские акварели...
Охранник на входе - это был первый звоночек, который я не услышала.
Едва переступив порог музея, я натолкнулась на его взгляд. И во взгляде этом
было нечто необычное. Сейчас я понимаю, что в тот момент истолковала его
неправильно. Мне показалось, что охранник посмотрел на меня с чисто мужским
интересом. Несмотря на свои тридцать девять, я по-прежнему время от времени
ловлю на себе подобные взгляды. Удивляюсь только, как мне не пришло тогда в
голову, что это все же странно. Я в Гонконге, на правах "чертовой
иностранки". К тому же не блондинка...
Следующей была средних лет китаянка, не глядя вручившая мне билет и
плеер с англоязычной аудиоэкскурсией. Лишь в последний момент она подняла на
меня глаза, и... дежурная улыбочка мгновенно слетела с ее лица. Больше того,
она побледнела. Растерявшись, я машинально глянула себе через плечо - уж не
прячется ли там кто-то, вызвавший столь странную реакцию у билетерши? Но я
была в холле одна. Довольно высокая по азиатским меркам, худенькая и
абсолютно безопасная туристка. Я поинтересовалась у женщины, в чем,
собственно, дело. В ответ она неопределенно качнула головой и молча нырнула
за свою громоздкую конторку. Вот тогда-то меня впервые посетило нехорошее
чувство. Но я решительно его отогнала, нацепила наушники и под вступительные
слова диктора с голосом Джереми Айронса отправилась к началу осмотра
экспозиции.
Приятель оказался прав. Китайские акварели стоили того, чтобы на них
посмотреть. Некоторым насчитывалось едва не по тысяче лет, а выглядели как
новенькие - ни одного выцветшего мазка. Сюжеты отличались изяществом и пели
оду природе. Без людей на картинах не обошлось, но они шли скорее вторым
планом. Возможно, сами о том не подозревая, творцы этих шедевров невольно
подтверждали старую истину о том, сколь мало значила жизнь отдельно взятого
человека во времена Средневековья. Если на современных картинах пейзажи
зачастую играют роль фона, то здесь фона не было как такового. Я сразу
подметила этот эффект и сочла его интересным. Двигаясь от полотна к полотну,
я чувствовала, как хмурое выражение на моем лице - верный и неотлучный
спутник на протяжении многих лет жизни - постепенно отступает. Такое иногда
случается со мной, когда я слушаю классическую музыку.
Впрочем, мне так и не удалось насладиться ощущением душевного покоя и
умиротворения. Любуясь одной из картин, на которой был изображен рыбак в
лодке, плывшей против течения, я вдруг заметила боковым зрением женщину,
стоявшую слева от меня. Решив, что, возможно, загораживаю ей обзор, я
посторонилась. Китаянка не шелохнулась. Чуть скосив глаза, я поняла, что
передо мной не посетительница музея, а уборщица - в спецодежде и со шваброй.
И смотрит она вовсе не на картину с рыбаком, а на меня. Смотрит не мигая. Я
обернулась, но женщина, опустив глаза, тут же втянула голову в плечи и
проворно шмыгнула в соседний зал.
Я пожала плечами и перешла к следующей картине, попутно лихорадочно
соображая, чем вызвала такое странное внимание к своей персоне. Утром я не
потратила слишком много времени на прическу и макияж, но, сверившись со
своим отражением в застекленной музейной витрине, убедилась, что все равно
выгляжу вполне прилично. Я перешла в следующий зал, где была выставлена
живопись девятнадцатого века, и замерла на пороге, натолкнувшись на второго
охранника. Его взгляд прошелся по моему лицу будто щупальцем и мгновенно
превратился из пристального в испуганный. Я готова была поклясться, что ему