"Явдат Ильясов. Башня молчания " - читать интересную книгу автора

метались без толку вокруг черной дыры в земле. Они ползли куда-то. Ползли
целеустремленно, так сказать. Черная лента тянулась направо от него, в
другой конец оросительной канавы. Омар, не разгибаясь, прошел вдоль нее и
обнаружил другую черную дыру в земле.
Переселяются, что ли?
Он разглядел, что живая черная лента состоит из двух верениц: одна
торопится от старого гнезда к новому, другая - навстречу ей, к старой дыре.
Иные из тех, что бежали из старой к новой дыре, - не все, а немногие, -
несли какие-то крохотные соринки. Обратно спешили пустые.
Похоже, это не общее переселение, - выселяется часть, которой стало
тесно в переполненном старом гнезде. Угораздило же их опять выбрать место в
низине, доступной воде. Нет, присмотреть высокий пригорок...
Муравьи из смежных верениц часто сталкивались лбами на ходу и, миг
помедлив в полной растерянности, вновь разбегались. Или, быть может,
соприкасаясь усами, они что-то сообщали друг другу?
Ведь должен быть какой-то смысл в их беготне? Он стоял, склонившись,
целый час, но никакого смысла, ему понятного, не мог уловить в их действиях.
Неужели ради двух-трех жалких соринок на десять-пятнадцать особей затеяно
это беспрерывное двустороннее движение?
Ему напекло голову, она закружилась. Кровь прилила к лицу. Так-то вы
спасаете растения? Если я не полью цветы, они и вправду погибнут...
Но Омар все стоял в той же позе, опершись о колени, оцепеневший, как бы
завороженный этой чужой, с виду очень деятельной, но, по существу, тупой,
сонной жизнью.
Ну и что? Ну, займете вы новую дыру в земле. И, расплодившись, пойдете
искать другую. Освоите двор, город, округу. Всю страну, весь мир! Говорят, в
черной Африке, переселяясь, несметные полчища муравьев покрывают леса и
степи и уничтожают на пути все живое. От них нет спасения ни зверю, ни
человеку. Даже слоны-исполины бегут, сломя голову. Сожрете все на земле, -
кого будете жрать? Друг друга?
...Тем временем одно из самых бойких насекомых залезло по ноге ему под
штаны - и укусило за самое нежное место.
Омар болезненно рявкнул, схватил мотыгу, широко замахнулся ею, как
землекоп на миниатюре Сафара, - и одним ударом снес перемычку между ручьем и
сухой оросительной канавой.
Вода жадно хлынула в канаву, с шипеньем всосалась в трещины, с яростью
побежала до конца - и, успокоившись, стала медленно подниматься и заливать
ложбину. На поверхности, вместе с грязной серой пеной и сухими опавшими
листьями, закружились, мелко барахтаясь, муравьи.
Душа его осталась глухой к их беззвучным крикам о помощи. Но зато он
чутким нутром уловил, с каким блаженством затрепетали корни в земле. Как
дрогнули - и, сперва удивленно, затем благодарно, взглянули на него цветы.
Тут он вдруг осознал, что растения тоже способны чувствовать. И, может быть,
даже думать. Конечно, по-своему...

Степенные шаги, неторопливый говор. И громкие приветствия при входе.
Затем завопила труба, зурна завизжала, затарахтел барабан. У соседей
свадьба. У Омара тоже праздник:

Сегодня - пир. Я развожусь с женой,