"Явдат Ильясов. Башня молчания " - читать интересную книгу автора

Она повела его по каменной лестнице в глубокий подвал.
- Летом мы спим внизу, глубоко под землей. И тем спасаемся от жары.
Здесь и кухня с кладовой. Отсюда же ведет подземный ход в соседний дом. На
случай беды. Иногда мусульмане на нас нападают, - вздохнула Зара.
В полутьме подвала, куда из проема на стыке стены и потолка поступал
скудный наружный свет, глаза ее сделались черными. В них - вопрос. Она
оробела. Оба смутились.
- Прохладно, - охрип Омар. - Воздух свежий, чистый. Совсем не затхлый,
как в иных подвалах.
- Разве ты не заметил на округлой крыше особую полую башню? - Она
невольно придвинулась к нему. - Это бадгир - ветроулавливатель. Он соединен
с подвалом широкой трубой, и потому здесь всегда сквозняк...
Зара умолкла. Опасный миг. Обстановка становилась невыносимой. Девушка
медленно, сама не зная, что делает, подняла ладони, чтобы положить ему на
плечи, - и с легким стоном рванулась к лестнице.
- Вот он, бадгир. - На свету, на виду у брата, она успокоилась. И
показала на ажурную башенку на полусферической крыше над верхним, "зимним",
этажом. - Пойдем дальше.
Да, все необыкновенно в этом городе. Прежде всего - сама Зара. Идет
чуть ли не вприпрыжку, мурлычет, вновь осмелев, какую-то незнакомую, но
очень красивую мелодию. Поет шаловливо, с усмешкой, и язык этой песни он
слышит первый раз.
Вообще язык жителей Йезда, как заметил Омар, приехав сюда, отличается
от языка других областей Ирана. Вначале он показался на слух ему странным.
Омар сразу не мог понять, почему.
Затем уловил: в их языке нет арабских слов. Это старый книжный язык
сасанидских времен. То есть чистый персидский.
Но тот, на котором пела Зара, другой. Совсем чужой.
- Что за песня, на каком языке ты ее поешь?
- На гуджаратском.
- Где на нем говорят?
- Мы с братом ездили в Индию. Там в Гуджарате, у моря, живут наши
единоверцы. Строго блюдут заветы Заратуштры, носят особый пояс - зуннар, но
перешли уже на местную речь. Я и научилась от новых подружек.
Голос у нее - лениво-тягучий, насмешливо-ласковый, мягкий, спокойный.
Как не похоже это на злость и резкость несчастной Эль-Мирры...
Через калитку в низкой ограде они вышли в маленький сад.
- Миндаль и гранаты, - обвела она рукой несколько хилых деревьев. - Это
наше главное богатство. Скоро будем снимать урожай. Яблок, груш, абрикосов
нет. Не хватает воды.
- Где ее берете?
- Из горных ручьев. Они почти весь год сухие, но глубоко под галькой,
под песком сочится вода. К городу от этих лощин идут колодцы, соединенные
под землей между собой. Набирается малость. Случается, ветер под утро
стихает, тогда выпадает много росы. Она тоже помогает выжить. Цветам и
деревьям. И я, бывает, ею умываюсь.
Ох, голосок! Легкий, певучий. Как ветерок, что струится сквозь узорную
решетку бадгира.
- То-то щеки у тебя как розы. - И, наклонившись, он ей шепнул на ушко: