"Иван Александрович Ильин. Кризис Безбожия" - читать интересную книгу автора

души, где проносятся веяния Божьего присутствия. Пусть поэты, выражаясь
условно и аллегорически, относят эти веяния к "музам", к "Аполлону" или к
иным язычески поименованным "небожителям"... Пусть встречаются великие
поэты, живописцы и музыканты, которым не удалось церковно оформить свое
художественное общение с Богом... Это остается их личной неудачей. Их
искусство же, если оно действительно велико и глубоко, всегда носит в себе
следы веяния Божия, Его присутствия, Его благодати. И не только тогда, когда
они заимствуют свои темы и сюжеты из сферы религиозно-церковного опыта, но и
тогда, когда они пишут на "светские" темы и сюжеты.
Истинное, художественное искусство почерпает свой Предмет из
религиозной глубины, из сферы веяний Божиих, даже и тогда, когда рисуемые им
образы природы и людей не содержат во внешней видимости ничего церковного и
религиозного. Великие художники знают это. Они знают также, что самое
вдохновение их священно и божественно. Вот откуда у Пушкина это точное
описание художественного наития:
Но лишь божественный глагол
До слуха чуткого коснется,
Душа поэта встрепенется,
Как пробудившийся орел7.
Вот откуда этот стон у Микеланджело8:
О Боже, Боже, Боже!
Ты, который мог бы во мне больше, чем могу я сам...
Вот откуда эти молитвенные вздохи у
Фета:
Я - ничего я не могу;
Один лишь может, Кто, могучий,
Воздвиг прозрачную дугу
И живописные шлет тучи...
Знают ли это безбожники? Они знают это с
чужих слов и не придают этому никакого значения. И именно поэтому они
пытаются заменить свободное вдохновение - "социальным заказом",
подкрепленным силою страха и награды. Но не родится вдохновение из страха и
расчета. И потому их "искусство" безвдохновенно и мертво. И не отзывается
вдохновение на заказанные темы злобы, ненависти и доноса. И потому создания
их - порочны, пошлы и убоги.
Настоящая художественная "форма" родится из предметной тайны, из
диктуемой ею глубокой, предметной необходимости. Нельзя выдумать такую
"форму" по заказу или вымучить ее из себя со страху. Вот почему "безбожное
искусство" есть внутреннее противоречие, жизненная нелепость, глупость
диавола, непонятая им самим. И именно поэтому оно обречено вместе со всем
остальным безбожием.
Я сказал еще, что вера в Бога есть абсолютная основа духовного
характера в человеке, источник доброты, жертвенности, истинной
"социальности", дисциплины и храбрости.
В самом деле, истинный характер выражается не только в волевой силе
человека: за этою силою могут укрываться элементарные и низменные страсти,
ожесточившиеся и одержащие душу дурной и слепой одержимостью. Но истинный
характер имеет природу не животную, а духовную; и страсть, насыщающая его,
не есть страсть элементарного инстинкта, но страсть духовной любви; и выбор,
ведущий его и указывающий ему цель,- не слеп, а зряч. Идея "характера"