"Владимир Ильин. Пока молчат оракулы" - читать интересную книгу автора

Как это бывает при длительной ходьбе, постепенно мысли мои
разбежались в разные стороны. Вспоминалось, например, как еще в лицее
приходилось участвовать в соревнованиях по спортивному ориентированию на
местности. Словно глупые кутята, носились мы тогда по лесам - мокрые,
потные, грязные, но неизменно счастливые...
Думал я и о Карине - как там она одна сейчас? - и о том, что надо бы
купить Леночке серебряную ложечку по случаю появления первого зуба
(говорят, так полагается по традиции) и что пора с ней начинать заниматься
иностранными языками: к гимназии она должна будет владеть английским не
хуже своих сверстниц из Девоншира, Лотарингии и других уголков
Объединенной Европы.
Но все время, перебивая эти мирные мысли, в голову настойчиво лезло:
как быть с такой обузой, как Глазов? Оставалось успокаивать себя лишь тем,
что "будет день и будет пища", что утро вечера мудренее, и прочими
сентенциями в этом духе авоськизма...
Что я и делал.
Когда стало светать, я решил устроить короткий привал. По моему знаку
группа свернула с тропы в чащу и расположилась под огромной елью, на
вершину которой я сразу же запустил датчик наблюдения. В случае появления
в радиусе пяти миль движущихся объектов он подаст сигнал оповещения на
комп-планшет.
Я разрешил перекусить, курить и негромко разговаривать. Ребята
поснимали с себя вещмешки - "горбы" - и, улегшись, задрали на них ноги.
Видимо, никто пока особо не притомился, потому что тут же завязалась
обычная солдатская трепотня. Обсудив начало "операции", беззлобно поругали
Глазова. Потом Эсаулов стал рассказывать, как на "гражданке" охотился с
отцом на диких кабанов, а Канцевич ни к селу, ни к городу вспомнил "прикол
про то, как тетя Соня торговала жвачкой на Привозе". Грубоватые шуточки
сыпались со всех сторон, и в итоге разговор милитаров неизбежно
сконцентрировался на двух традиционных темах: "бабы" и "дембель"...
Глазов старательно улыбался, чтобы не отставать от друзей, но я
предвидел, что когда прекратится действие антибиотика, парню будет не до
смеха. А ведь "антишок", который мы ему вкалывали через каждые полчаса,
нельзя применять до бесконечности, так что, рано или поздно, Сашка света
белого невзвидит от боли, и придется нам тогда выходить на какой-нибудь
населенный пункт, чтобы оставить там Глаза.
Я изучил электронную карту.
Ближайший поселок находился в двадцати пяти километрах к
северо-востоку, назывался он тривиально Осиновкой и, судя по условным
обозначениям, насчитывал не более двух десятков домов.
Я тут же представил себе мысленно, как мы, распугивая кур, свиней и
прочую домашнюю живность, тащим Глазова по деревенской улице в
сопровождении оравы орущих босоногих ребятишек и отмалчиваемся в ответ на
расспросы любопытных бабок, тем самым еще больше разжигая их
любознательность... Плакала тогда секретность нашей миссии горючими
слезами! Да и не известно, есть ли в таком глухом селе хотя бы подобие
медицинского учреждения или местные жители пользуются услугами
какой-нибудь столетней бабки-полуколдуньи-полузнахарки?..
Но другого выхода у меня как у командира группы не было. Не вызывать
же, в самом деле, санитарный "джамп"!.. В ушах моих прозвучал хриплый