"Наталия Ильина. Автомобильный триптих " - читать интересную книгу автора

машины по ночам, стараясь не стукнуть, не звякнуть, но однажды страдавший
бессонницей сосед поймал меня за этим занятием. Помню его вопль: "Моет!!!" -
и мое упавшее сердце, и ощущение, что застигли меня за грабежом - нет, за
убийством! А милиция останавливала: негоже омрачать вид столичных улиц
грязной машиной. Бормотал: "Учту. Виноват". Ах, это вечное чувство вины... Я
был счастлив, когда переехал в новый район и увидел на асфальтовой площадке
перед домом пятнадцать машин, не считая моей... Подумал: "Нас уже не двое
против всех!" Это смягчило мне горечь расставания с Василием Федотовичем: за
годы гонений мы сблизились, как братья. Теперь машин перед домом уже
двадцать две, и в их числе...
Этим летом по дому пронесся слух: Федя купил "Жигули". Я ушам не
поверил... Федя - молодой рабочий, токарь, сын дяди Коли. Дядя Коля, вдовец,
живет с сыном и его семьей. Представляете? Ведь дядя Коля верный соратник
Марьи Алексеевны, поседевший на борьбе с автомобилистами дома, неустанный
хлопотун, собиратель подписей под письмами... И вот я выхожу на балкон в
жаркое августовское утро и вижу: стоят новенькие "Жигули" вишневого цвета,
рядом Федя с женой и детишками. Укладывают в машину Федину гитару,
продуктовые сумки. Собираются, видимо, в зону отдыха нашего района. Федя сел
за руль, жена рядом, девочки их сзади, не едут, ждут кого-то, и вижу - идет
дядя Коля. Выражение лица сложное: и смущение на нем написано, и гордость...
Взялся дядя Коля за дверцу и тут обернулся на дом, - а жильцы кто в окна
смотрит, кто на балконе стоит... Вижу: дядя Коля вздрогнул, вобрал голову в
плечи и быстро исчез в машине. Уехали. Смотрю я направо: на соседнем со мной
балконе второго этажа - Марья Алексеевна. Ее-то, конечно, и увидел дядя
Коля. Ее, пораженную изумлением и отчаяньем. Ее, в этом состоянии
окаменевшую, скрестившую на груди руки. Именно с ее пылающим взором
встретился взгляд отъезжавшего дяди Коли... Что подумали, что почувствовали
оба? - как воскликнул кто-то из классиков...
Неделю спустя иду я через наш двор, гляжу - дядя Коля моет "Жигули",
старшая внучка помогает, а младшая рядом крутится со своим игрушечным
ведерком... Очень милая семейная сцена. Я остановился и похвалил цвет
машины. Надо было видеть, как просиял дядя Коля. И мы с ним немного
поговорили о машинах. Это в первый раз за десять лет я дружелюбно беседовал
с дядей Колей.
Иду дальше через детскую площадку и смотрю - под грибом, на лавочке,
где стол и где обычно "козла забивают", сидит Сергей Григорьевич,
экономист-плановик, недавно вышедший на пенсию. Во дворе у нас его попросту
называют "дядя Сережа". Так вот, дядя Сережа, надев очки, склонился над
потрепанной книжкой. Я из любопытства заглянул ему через плечо и вижу слова:
"окись углерода". Вздрогнул и быстро отошел. Не учебник ли это химии? А не
готовится ли в лице дяди Сережи замена дяде Коле, перебежавшему в лагерь
противника? То-то обрадуется Марья Алексеевна...
Мне иногда хочется побеседовать с ней на морально-этические темы.
Сказать ей, что нам, автолюбителям, и лгать приходится, и обманывать, но это
не потому, что мы такие уж прирожденные лгуны, а потому что иначе... Да,
кстати, говоря о морали... Знаете, я недавно чуть было не дал взятку, - ах,
что сказала бы тут Марья Алексеевна! А дело было так. Я мечтаю устроить свои
"Жигули" на платную стоянку, - гараж когда еще будет, а во дворе
небезопасно. Однажды из багажников восьми машин исчезли восемь запасных
колес, а попробуй купи новые! Знаю, что на платных стоянках двести